Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства

Уже вечером 10 июля монархиня повелела позвать к себе королевских портных — Жана Делоне и Эдуара де ла Котту. Им следовало, собрав всех возможных подмастерьев, срочно начать пошив траурных одежд, список которых составила сама Екатерина. В первых строках значились более двадцати платьев-роб из бархата, тафты, атласа, Дамаста, камелота, саржи и других тканей, приличествующих для траурного одеяния королевы. К ним прилагались корсажи, лифы, юбки и прочее. Все одежды — черного, серого и лилового цветов, полагающихся для траурных церемоний. Правда, во Франции в то время цветом скорби считался белый, но Екатерина Медичи была родом из Италии и предпочла соблюсти родные традиции. И надо сказать, преуспела — именно с этих траурных дней цветом горя стал считаться черный.

Однако Екатерина не была бы королевой, если бы не приказала украсить свои платья. Тем самым она хотела сразу показать, что казна государства теперь принадлежит ей, и потому распорядилась пришить к платьям золотые и серебряные украшения, золоченое плетение, серебряную бахрому и прочее. Портные только ахали (про себя, конечно), слушая владычицу. Но когда Екатерина объявила, что пуговицами для ее одежды должны послужить бриллианты и алмазы, портные просто опешили. Жан Делоне даже осмелился проговорить: «Видит господь, Мадам, на траурных одеяниях невозможны драгоценные камни…»

Делоне был выходцем из Тура, взятым в столицу за свой невероятный талант. Он еще не слишком разбирался в придворном этикете, потому и осмелился на такие речи. Но его коллега, Эдуард де ла Котту, служил при дворе уже более пятнадцати лет. И он-то отлично знал, что любое слово, сказанное поперек мнения безжалостной и эгоистичной королевы Медичи, может привести к самым плачевным последствиям. И потому, заметив нарастающий гнев в глазах повелительницы, Эдуард быстро проговорил: «Мастер Делоне хотел сказать, моя дражайшая королева, что скорбным случаям приличествуют особые драгоценные камни… Например, те, что по поверьям родились из слез морской богини, моя королева…»

Екатерина, готовая уже отдать приказ об аресте посмевшего возразить ей портняжки из Тура, повернулась к его напарнику: «Ты говоришь о слезах Венеры, швец?» Котту склонился в нижайшем поклоне: «Есть и другие древние богини, моя обожаемая владычица! Я говорю о мистической богине Юрате…»

Вся Франция знала, а кое-кто и испытал на себе последствия мистических пристрастий королевы-отравительницы. Медичи взахлеб читала книги по зельеварению, астрологии и древних культах. Но о богине Юрате Екатерина еще не слышала. И потому милостиво махнула рукой: «Говори, что за богиня!»

«Это юная богиня тех мест, где люди издревле собирали божественный янтарь, моя королева!» Екатерина повела плечом: «О янтаре я многое знаю. Он образовался из смолы хвойных деревьев еще миллионы лет назад. Смола капала на землю, застывала, волны уносили ее в море. Словом, это не привычный земной камень, а морской. Его находят только на берегу северного моря. Поэтому его так мало и он так дорог. Я читала труды историки Плиния Старшего, он рассказывал, что янтарь был необычайно ценим в Древней Греции и Риме. Только богатейшие аристократы имели янтари, а их жены красили волосы особым составом, куда входил толченый янтарь. Еще Плиний писал, что крошечная фигурка из янтаря стоила дороже самого крепкого раба. Римские патриции носили шарики из янтаря с собой. Ведь это солнечный камень, и считалось, если потереть его, обретешь новую живительную силу. Словом, янтарь — сокровище солнца и здоровья. При чем же здесь траурные церемонии, портной?!» _в

Бедняга Котту склонился ниже низкого: «Так говорят люди о белом и светлом янтаре. Но есть и другой янтарь, моя королева. Если вы пожелаете, я расскажу легенду старейших времен, когда люди еще знали древнейшую магию и умели пользоваться ее силой!»

Королева не устояла: «Говори!»

Портной откашлялся и повел рассказ: «В незапамятные времена на побережье того моря, что мы сейчас зовем Балтийским, жили (а впрочем, и сейчас живут) народы латы или латовы. И страна их называлась Латвией или Латовией. Мужчины ее были мужественными рыбаками, но никто не мог сравниться со светловолосым прекрасным юношей по имени Каститис. Он всегда привозил больше всех рыбы, никогда не попадал в шторм и умел справляться с самими ужасными ветрами. Словом, все побережье считало, что он удачлив. И никто не знал, что удача юного рыбака заключалась в любви морской царевны. А та была дочерью великого громовержца Перкунаса, звали ее Юрате, что на языке латов означает Морская. Жила юная богиня в перламутровом замке на дне моря. И каждый раз, когда Каститис выходил далеко в море, Юрате подплывала к его лодке, и они любили друг друга. На это время затихал ветер и успокаивались волны. А когда Каститис поворачивал назад, служанки Юрате нагружали его лодку самой лучшей рыбой.