Великие Цезари

Ну а все республиканские органы действительно были востребованы к жизни, чтобы волеизъявление повелителя было вставлено в рамки демократии. Сенат превратился в канцелярию, где, образно говоря, ставили печать на распоряжения императора. Дион Кассий, как бы расставляя все точки, писал по этому поводу, что сенат освободил его от всякого подчинения закону и «он получил право делать все, что ему заблагорассудится, и не делать ничего, что ему было не по нраву». К чести нашего героя надо сказать, что после окончательной победы в гражданских войнах, установления порядка и обезопасив себя преторианцами, он редко проявлял жестокость. Старался идти путем милосердия и справедливости и к своим идеологическим противникам проявлял мудрую снисходительность. И если ему противоречили, к примеру, во время заседаний сената или даже откровенно возражали, он, бывало, от возмущения даже покидал курию, но, как свидетельствует Светоний, «за вольные или строптивые речи от него никто не пострадал».

Отметим здесь, что поставить знак равенства между демократией и жесткой вертикалью власти для любого правителя является лукавым искушением, и он никогда не станет рисковать безопасностью государства ради политических свобод, которые в своем крайнем проявлении могут привести к беспорядкам, бунтам и революциям. Поэтому свобода в любом обществе постоянно востребована, но всегда находится в дефиците. И это, к сожалению, всегда являлось хронической язвой общественного сознания.

Теперь можно с уверенностью сказать, что идеи Августа бессмертны. Все так называемые демократические режимы живут строго по его заветам. Современный президент, правда, избирается на определенный срок и действует в рамках конституции, которая и является тем фиговым листком, каким он прикрывает свою почти абсолютную власть главы государств. Мы не будем сейчас говорить обо всех пороках этой системы, нам, современникам, это кажется неизбежным злом, и мы не видим никакой альтернативы. Поэтому уроки прошлого, и особенно такого далекого, как время Римской республики, очень полезны. Мы не будем сейчас пропагандировать принципы полисной демократии, зародившейся в Элладе, зерна которой до сих пор прорастают в сознании каждого нового поколения землян. Хочется лишь напомнить о паутине лжи, в какую нас запутали, и попытаться проследить ее истоки, то есть найти того паука, который впервые начал плести прочную нить для сетей, в какие все мы нынче уловлены. Вспомним при этом изречение Черчилля о том, что демократия порочна (или что-то в этом духе), но лучшего пока не придумано. В сравнении с монархией, добавим мы. Но если пороки абсолютной власти очевидны и служат, как утверждают все властители, для укрепления государства, то цветы и гирлянды декларируемого мнимого равноправия маскируют пороки так называемой демократии, за фасадом которой таится откровенная тирания.

Так вот и Август всеми силами старался так разукрасить крону дерева своей абсолютной власти, чтобы никто не усомнился, что и корни этого дерева тоже республиканского оттенка. И он преуспел в этом настолько, что многим казалось, что наступили благословенные старые времена. Август старательно избегал всяких знаков своей власти. Запрещал называть себя даже господином (dominus), хотя каждого римлянина в своем доме называли именно так. Когда его как-то в театре назвали господином, он на следующий день издал эдикт, в котором было сказано, что по отношению к лицу, которому даны полномочия сенатом и народом, такое обращение недопустимо. Он не любил торжественных встреч и приемов и вообще не терпел никаких знаков и атрибутов верховной власти. Ходил в самой простой одежде и вел себя настолько скромно, что всем казалось, будто принцепс действительно такой же, как все простые граждане. Когда были выборы, он вместе со своими кандидатами ходил по домам и уговаривал отдавать свои голоса за своих людей, а сам голосовал в своей трибе (районе) как простой житель. Причем было ужесточено наказание за подкуп избирателей. Однако сам Август выплачивал по тысяче сестерциев каждому избирателю, «чтобы они уже ничего не требовали от кандидатов», как пишет Светоний.