Великие Цезари

Расскажем немного о наследнике Августа. Как мы уже знаем, его детство протекало во время гражданской войны, и его родители, рискуя жизнью своего ребенка, не раз спасались от преследований именно Октавиана, который по воле судьбы стал его приемным отцом. После окончания войны Тиберий жил в Риме, и какие чувства испытывал к отчиму, который насильно разлучил отца с матерью, беременной на шестом месяце, можно только догадываться. Его отец умер, когда ему было девять лет, и он, по обычаю, произнес с ростральной колонны похвальную речь покойному.

Он женился на дочери Марка Агриппы, внучке Аттика, и был очень с нею счастлив. У них родился мальчик, а когда Випсания забеременела во второй раз, ему было велено развестись с любимой женой и вступить в брак с дочерью императора. Мы уже упоминали об этом, и еще раз скажем, что этого он не мог простить отчиму никогда, и какую ненависть он к нему затаил, тоже нетрудно догадаться.

Его принудили жить с распутной Юлией, и он вынужден был покориться. И все же не смог, видимо, забыть свою ненаглядную Випсанию, которую, кстати сказать, выдали замуж за сына Азиния Поллиона, которого он за это сильно невзлюбил.

Тиберий успешно справлялся со всеми поручениями Августа, и тот был доволен его успехами как на военном, так и на гражданском поприще. Помимо победоносных кампаний, какие он вел на Западе, ему ранее приходилось заниматься проблемой подвоза хлеба и его раздач, а также наведением порядка на дорогах и в сельской местности после окончания гражданской войны.

Удалившись на Родос, он не предполагал, что сам себя поймал в ловушку. Когда он обратился к Августу с просьбой о возвращении, то ему было отказано. К тому же его оклеветал Марк Лоллий, который в качестве военного советника сопровождал на Восток Гая Цезаря, внука Августа. Так что, как пишет Светоний, он жил на острове «как человек гонимый и трепещущий». И после того как Ливия все же добилась его возвращения в столицу, Август запретил ему заниматься государственными делами, и он жил в Риме как частное лицо.

После семилетней ссылки на Родосе он еще три года «занимался только частными делами, свободный от общественных должностей». И только после смерти внуков Августа, Гая и Луция, которых тот готовил себе на смену, ему пришлось в четвертом году после Р.Х. усыновить Тиберия вместе с последним отпрыском Агриппы, которому тогда минуло шестнадцать лет. Этот молодой человек, о чем мы уже говорили, впал в немилость не совсем понятно почему, и в седьмом году после Р.Х. был сослан на остров Планасию (неподалеку от Эльбы). Трудно сказать, почему Агриппа Постум, совсем еще юноша, навлек на себя гнев правителя. Скорее всего, его оклеветали, и наверняка в этом деле Ливия играла далеко не пассивную роль. Говорится о его буйном и неукротимом характере, но кто в семнадцать лет не совершал необдуманных и дерзких поступков? Тацит пишет о нем, что он обладал «большой телесной силой, буйный и неотесанный, но не уличенный ни в каком преступлении». После того как Агриппа был выслан по постановлению сената, в народе стали говорить, что внук правителя слишком много занимался гимнастикой и рыбалкой, а не государственными делами, и это, дескать, и послужило причиной высылки. Известно также, будто он говорил якобы о том, что ему по праву принадлежит все отцовское состояние. Конечно, дерзость, но вполне простительная в таком возрасте.

Так или иначе, но после удаления последнего оставшегося в живых родного внука у Августа не осталось кровных наследников, и единственным претендентом на трон остался Тиберий, как того и добивалась Ливия, внушавшая мужу, что государство после его смерти попадет в надежные руки. И император вынужден был признать сына своей жены наследником, посчитав, видимо, что, несмотря на скверные черты характера, Тиберий, опытный полководец и государственный деятель, более достойная кандидатура в преемники, нежели молодой и вспыльчивый Агриппа Постум.

Светоний пишет о Тиберии, что он был высоким, статным, красивым и сильным мужчиной. Пальцем левой руки мог проткнуть яблоко, способен был видеть в темноте, обладал крепким здоровьем, но с виду был очень суров и неразговорчив. И вместе с тем он, как и Август, боялся грозы, и всякий раз, когда слышал раскаты грома, надевал на голову лавровый венок, свято веря, что в это дерево молния не ударяет. Он был, впрочем, фаталистом и занимался астрологией.

Казалось бы, все складывается так, как хотела Ливия, и вопрос о престолонаследии решен окончательно. Но Август в последние годы жизни стал вспоминать о своем несчастном внуке, и, быть может, чувство вины, сопряженное с обострившейся неприязнью к жене и ее сыну, заставило его совершить поездку на место ссылки Агриппы Постума.