Великие женщины великих мужчин

Как только ни называли Лу Андреас-Саломэ? Самая исключительная женщина Европы… Самая свободная… Воплощенная философия Фридриха Ницше… Она определенно принадлежит к категории создательниц гениев. Она не ваяла их, скорее — умело провоцировала. И некоторые из избранных ею крупных личностей становились под ее чарами исполинами, но некоторые, не выдержав, погибали. Однако, называя ее одной из самых блестящих и обаятельных фигур своего времени, никто не осмелился назвать ее просто счастливой. Никто не рискнул приписать этой женщине равновесие, к которому на самом деле женщины более всего стремятся. Будто благословленная темными силами, роковая и взбалмошная, она двигалась по жизни грациозной искусительницей, но, как кажется, на слишком большом удалении от счастья и гармонии. Супруг просуществовал формально, отдельно от нее, как бы создавая собой налет благопристойности (а заодно и обеспеченности). Они разговорились лишь однажды, перед ее смертью от рака в клинике, где ей удалили грудь: ей тогда было уже 75 лет, ему — 84 года. Вообще, она прожила жизнь королевой иррационального. Но королевой, опирающейся на имидж королей. Жизнь, будто в параллельном мире, хотя и на виду у всех. Ее странствие в миру походило на одно из безумств начала XXI века, когда на многолюдных дискотеках кто-то танцует стриптиз в стеклянном ящике — недостижимый, но выставленный напоказ. Эта женщина изначально не была предназначена для жизни в паре и, следовательно, для гармонии. А касательно счастья, которое является результатом внутренних ощущений и самогипноза, то попробуем в этом разобраться.

В какой-то степени она вкусила славы — скорее всего, не связанной с какими-либо профессиональными достижениями. Да, великий Зигмунд Фрейд трижды процитировал одну из ее психо-аналитических работ. Лу старательно приобщалась к психоанализу, но назвать ее крупным ученым или вообще новатором в этой области было бы непростительным преувеличением (а заодно и некорректным по отношению, скажем, к таким известным исследовательницам, как Карен Хорни или Фрида Райхманн). Она писала книги, но назвать ее писательницей без натяжки так же сложно.

Так кем она была, и каковы ее победы? Всякий, кто прикасался к образу Лу Андреас-Саломэ, тотчас вспомнит эпохальную фотографию, на которой она гордо высится в колеснице с многозначительно демонстрируемым кнутом в руке, а впряжен в ту колесницу вместе с прусским философом Паулем Рэ не кто иной, как сам Фридрих Ницше! Конечно, она выжала максимум из своего знакомства и неудавшихся отношений с великим мыслителем цивилизации. О да, маленькая, худенькая и бесконечно горделивая девочка Лу была достаточно умна, чтобы виртуозно общаться с выдающимися личностями. Между прочим, отвечая сокрушительными отказами на их предложения выйти замуж. Очень точно о ее уровне и месте высказалась ее биограф Франсуаза Жиру: «В сущности, ей не могли простить того, что она оказалась женщиной, способной понять идеи Ницше и обсуждать их с ним». Зачтем это ей в неоспоримые преимущества. Но, забегая вперед, заметим: для управления моментом этого было даже слишком много, но для достижения счастья — слишком мало. На самом деле эпатажное фото — лишь декорация к образу Лу. Эта насмешница хотела стать роковой женщиной и стала ею — в сотрудничестве с мужчинами, образы которых и подчеркнули ее силу. К подлинным ее достижениям можно отнести то, что Ницше она подарила идею Заратустры, а заодно и загадочную концепцию сверхчеловека, которая со временем увековечила самого мыслителя-динамита. Райнеру Марии Рильке она изменила имя, чем привнесла новый химический элемент в структуру бессмертного поэта. С Фрейдом она была на короткой ноге, не придавая ему блеска короля, но насыщая определенными идеями.

Вот как звучит описание ее величественности: «Такой «коллекции» потерявших голову знаменитостей не встретишь более ни в одной женской биографии. Лу была «Великой русской революцией» в жизни Ницше, ее боготворил и воспевал Рильке, ею восторгался Фрейд, ее собеседниками были Ибсен и Т олстой, Тургенев и Вагнер…» Так и хочется вспомнить Ницше: а не была ли она просто актрисой самой себя? Не оказалась ли ее жизнь бессмысленным фарсом, игрой заигравшейся с собой девочки?