Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси

Рождение сына радость, но даже ее способны омрачить грустные думы. Годы бегут, а он по-прежнему что-то перестраивает, что-то переделывает, что-то украшает. Где же та настоящая работа, которая наконец позволит воплотить давно выстраданные замыслы? Грандиозные, честолюбивые, рожденные еще в юности рисунками и набросками темпераментного Гонзага. Увы, такого дела пока нет…

Мастер ансамблей

I

Вдовствующая императрица не может жить без своего Павловска. Без собственного садика, оранжереи и любимых цветов. Только вот трехчасовая езда слишком утомляет ее. Мария Федоровна проявляет недовольство плохой дорогой, старым кучером, утратившим былое умение, но, увы, не вспоминает свои годы.

Раздражение императрицы сказывается на окружающих. И тогда Александр решает сделать матери сюрприз: подарить Летний дворец в городе, на Елагином острове, благо появляется такая возможность…

На первых картах Петербурга остров назван Мишиным. Легенда рассказывает, что в 1703 году отряд петровских солдат пробрался сюда в поисках шведов, а встретил матерого медведя. Так шутливо и прозвали остров по его хозяину. Царь Петр подарил Мишин остров своему министру, опытному дипломату П. П. Шафирову. Потом островом владел другой «птенец гнезда Петрова» — генерал-прокурор П. Я. Ягужинский. После восшествия на престол Екатерины II остров стал собственностью сенатора А. П. Мельгунова.

Сенатор построил деревянный дом и разбил парк. Когда Мельгунова назначили в 1777 году Ярославским генерал-губернатором, он продал свое поместье Г. А. Потемкину за 9000 рублей. Всесильный фаворит быстро перепродал его директору придворного театра обер-гофмейстеру И. П. Елагину. При нем и началось на острове каменное строительство: большой дворец, службы, оранжереи, павильоны и беседки. Для защиты от наводнений выкопали пруды и каналы, а вдоль берегов насыпали валы двухметровой высоты. Славился новый владелец широтой и гостеприимством. Академик И. Георги, один из первых историков Санкт-Петербурга, сообщает: «По гостеприимству знаменитого хозяина веселого острова можно почесть оный публичным садом, поелику всем хорошо одетым людям не воспрещается гулять во все летнее время. Кроме того, всех приезжающих на прогулку, даже в отсутствие хозяина, дворецкий принимал и угощал, смотря по времени, обедом или ужином».

После смерти (в 1796 году) хлебосольного владельца остров переходит из рук в руки, пока в 1807 году его не приобрел граф Григорий Владимирович Орлов, племянник прославленного вельможи, фаворита Екатерины II. Граф мало обращал внимания на дворец, но очень заботился о парке и оранжерее. В «Санкт-Петербургских ведомостях» нередко печатались объявления: «В оранжерее Его Сиятельства графа Орлова на бывшем Елагином острове продается зрелый виноград». В 1816 году, собираясь отъехать в Италию, Орлов задумал продать остров со всеми строениями. Узнав об этом, Александр решил приобрести его для матери. Купчую оформили только после долгих хлопот — в 1817 году. Получив деньги, граф отправился в Рим, где прожил много лет, издав свои труды по истории итальянской музыки и живописи…

3 февраля 1818 года высочайшим повелением наконец создана комиссия для «перестройки дворца, построения вновь кухонного и конюшенного корпусов, переделки большой каменной оранжереи на Елагином острове… производства прочих работ». Ведать всеми делами поручено придворному архитектору Карлу Росси.

Задача нелегкая. Мария Федоровна желает, чтобы ее новый Летний дом совмещал пышность российского дворца с милой ее сердцу немецкой уютностью. И зодчий педантично, скрупулезно готовит подробную смету. По его исчислениям, все работы обойдутся в 1 587 632 рубля 40 копеек. Лишь перестройка старого дворца потребует 990 878 рублей. Почти вдвое больше, чем в Твери. Император морщится. Он недоволен широким размахом Росси. Для своей дачи он не допустит подобного мотовства: только скромный, простой деревянный домик. (Через несколько лет Александр решит построить такую дачу на Каменном острове, но поселиться в ней уже не успеет.) Пребывая в недовольстве, он дает распоряжение министру финансов, старому покровителю архитектора графу Гурьеву: к строению на Елагином острове «приступить, но не вдруг, а по мере имеющихся в Кабинете свободных сумм».

Примечательно, что решение о создании летней резиденции Марии Федоровны в Петербурге совпало с появлением первого военного поселения в России. Военные поселения, эта, по выражению современника, печальная страница русской истории, должны были, как считал император, усилить экономическую и военную мощь государства.