Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси

Исчезли на этих чертежах приметы деятельности Растрелли: сдвоенные колонны, сочные лепные наличники окон, барельефы мужских голов в рамах, полукруглые фронтоны на боковых ризалитах. Затейливые барочные украшения уступили место классической строгости. Центр надстроенного здания выделен шестиколонным портиком. Меж окон вдоль фасада встали трехчетвертные колонны. Вместо игривых полукруглых фронтонов на ризалитах и торцах служебных корпусов — скромные аттики. Ничто не напоминает о пышном и веселом царствовании императрицы Елизаветы. Дворец должен воплощать свое время — строгое, холодное, величественное.

Пожалуй, другой архитектор, создав такой проект, посчитал бы свою работу завершенной. Другой, но не Росси. Обидно только перестраивать старое, и Карл Иванович замысливает воспользоваться случаем: одновременно с перестройкой дворца решить первую серьезную градостроительную задачу. Сперва следует укоротить огромный сад, протянувшийся до самой Фонтанки, и создать на свободном месте две красивые площади: одну — со сквером — позади старого театра, что еще стоял тогда на красной линии Невского проспекта между угловым зданием Публичной библиотеки и Аничковым дворцом, и вторую — на правом берегу Фонтанки (ныне площадь Ломоносова). А потом соединить их прямой как стрела улицей…

Но едва нанесены на план последние штрихи и линии, как поступает очередное распоряжение: работы на Садовой не начинать. Негоже дворцу великого князя стоять на шумной проезжей улице, лицом к вечно галдящему и кричащему Гостиному двору. Дом для Михаила Павловича надлежит возвести на южной оконечности Исаакиевской площади — на месте откупленного казной строения графа Ивана Григорьевича Чернышева. Дом тот, возведенный в 1768 году архитектором Ж.-Б. Валлен-Деламотом, не разрушать, а только перестроить и расширить.

И снова до глубокой ночи палит Карл Иванович десятки восковых свечей в своем кабинете. И снова ложатся на столы огромные, до полутора метров длиной, листы ватмана. Не может зодчий просто перестраивать старый дом. Будущий дворец требует достойного обрамления.

На плане замысленное строение предстает в виде огромной трапеции, короткой вершиной, глядящей на площадь. Правый боковой корпус, если глядеть со стороны площади, протянулся вдоль Вознесенского проспекта. Вдоль левого корпуса Росси задумал проложить Новый переулок (сейчас переулок Антоненко) — от площади до Большой Мещанской (позже Казанская улица, теперь Плеханова). Трапецию завершают большое здание манежа и отходящие от него чуть закругленные хозяйственные флигеля. Внутри трапеции — сад. А перед дворцом предстоит снести несколько старых обывательских домов, сильно расширить Синий мост через Мойку и сделать просторную площадь.

Парадный фасад следует выделить на втором этаже лоджией с шестью коринфскими колоннами. Такие же лоджии, но уже с четырнадцатью колоннами, протянутся вдоль боковых корпусов. Их движение сдержат по краям мощные ризалиты. Со стороны главного фасада ризалиты увенчаны треугольными фронтонами. Четыре боковых — аттиками, украшенными скульптурными группами. Точно такой же аттик подчеркивает центр главного фасада. Все очень внушительно, но не покидает ощущение, что проект исполнен без особого вдохновения и потому смотрится неинтересно, скучно. Может, потому, что надоело архитектору все время заниматься переделками чужих работ. А может быть, он просто устал, истощил воображение, срочно готовя один за другим планы перестроек то Воронцовского, то Чернышева дворца.

Только успел Росси завершить последний чертеж, как следует очередное, третье по счету указание: строение на Исаакиевской площади отставить по причине большой дороговизны. Слишком трудно сейчас казне скупать частные жилые дома и расширять мост. Дворец Михаилу Павловичу надлежит возводить на месте свободном, благо в центре города таковые еще есть.

Кстати, у той же казны необходимые суммы нашлись, когда через двадцать два года архитектор А. Штакеншейдер по велению императора Николая I начал перестраивать дом Чернышева для дочери царя — Марии. Именно тогда дворец получил свое название Мариинского.

Дворец же для Михаила Павловича окончательно решено было возводить севернее Невского проспекта, на месте обветшавших парников и оранжерей пустующего Михайловского замка. Наконец-то Карл Росси дождался своего часа. Давняя мечта — создать совершенно новое архитектурное произведение — становилась явью.