Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси

Известно, что любое новшество моментально обретает приверженцев и противников. Споры между ними не всегда честны и открыты. Находятся желающие использовать возникшее положение в личных целях — для сведения счетов, для продвижения по служебной лестнице. Так случилось и на сей раз. Пока при дворе и в различных ведомствах горячо обсуждают возможные преимущества и недостатки проекта Карла Росси, генерал-инженер П. Базен в тиши своего кабинета на углу Апраксина переулка и набережной Фонтанки пишет многословное доношение государю. После смерти Бетанкура он возглавляет Комитет для строений и гидравлических работ, членом которого продолжает числиться Росси. Как бы исполняя свои прямые обязанности, генерал предупреждает государя о ненадежности конструкции Росси. Соотечественник Базена маркиз Астольф де Кюстин напишет через десять лет: «Повсюду, где есть двор и придворные, царят расчетливость и интриги, но нигде они так явственно не выступают, как в России».

Получив рапорт, император созывает комиссию из лучших инженеров военного ведомства. Им надлежит освидетельствовать проект «устройства металлических стропил и крыши вновь строящегося театра на Невском проспекте, выдержат ли стены и стропила тяжесть машин и не будет ли опасно сие устройство». От К. Росси и М. Кларка требуют представить модель и объяснения. Работы же на Александровском чугунолитейном заводе пока остановлены.

Неожиданно в Комиссию поступает еще один проект металлических перекрытий театра. На сей раз он разработан самим генерал-инженером Базеном. Для рассмотрения нового проекта дополнительно приглашены О. Монферран и архитектор Инженерного департамента А. Штауберт. Тот самый, с которым Карл Иванович создавал библиотеку в Павловске и кому доверил строение Сената.

Комиссия совещается в Зимнем дворце в присутствии императора. Ее вывод — проект Базена непригоден для перекрытия театра. Генерал-инженер взял за основу конструкцию металлических мостов, где сила тяжести давит сверху, а в театре подвешенные декорации будут тянуть балки вниз.

Пока Комиссия обсуждает возможности использования перекрытий Росси — Кларка, архитектор пишет письмо министру двора:

«Сиятельный князь, милостивый государь!

Я имел честь получить предписание Вашего Сиятельства, от 2 сентября, с объявлением, что Государь Император, рассмотрев мнение генерала Базена и другие бумаги… относительно устройства металлических крыш на новостроящемся театре… соизволил все работы по сему устройству остановить впредь до повеления.

При сем случае я принимаю смелость донести Вашему Сиятельству, что когда Его Императорское Величество соизволил утвердить мой проект на новый театр и избрал меня к построению оного, то я через сие облечен был полною и совершенною доверенностью, которую имел счастие оправдать на опыте произведенными уже мною другими зданиями, не относящимися к числу обыкновенных, как то: устройством металлического архива в Главном штабе и коническим сводом большой арки, соединяющей дом Главного штаба с новым зданием со стороны Малой Миллионной. Ныне, к величайшему прискорбию, вижу, что я сей доверенности лишаюсь совершенно, а зависть и интриги торжествуют.

Вследствие сего и дабы не омрачать мою репутацию, я всепокорнейше прошу… исходатайствовать дозволение окончить начатые работы по устройству металлической крыши, лично мне вместе с г. Кларком, по принятой нашей системе. Как я, так и г. Кларк отвечаем честью и головой, что от упомянутой крыши не произойдет ни малейшего несчастья и что все устройство будет иметь надлежащую прочность…

В заключение донесу Вашему Сиятельству, что в случае, когда бы в упомянутом здании от устройства металлической крыши произошло какое-либо несчастие, то в пример для других пусть тотчас же меня повесят на одной из стропил (курсив мой. — Ю. О.)…»

Это не просто слова. Это утверждение профессиональной гордости, чувства долга, меры таланта. Зная характер императора, нужно было обладать немалым мужеством, чтобы сделать такое заявление.

19 сентября 1829 года от Зимнего дворца на Шлиссельбургский тракт (ныне проспект Обуховской обороны) пронеслась вереница колясок. Император, члены комиссии, архитекторы Росси, Монферран и Штауберт отправились на завод, чтобы лично осмотреть готовые металлические формы.