Великий Бартини

Приехавшая на аэродром еще на рассвете испытательная бригада провела контрольную гонку двигателей и предполетный осмотр, и уже к пяти часам, к моменту прибытия экипажа, самолет был полностью подготовлен к вылету. К этому времени на рабочей площадке, кроме испытательной бригады и руководства летно-испытательного комплекса (ЛИКа), собрались основные специалисты из отделов ОКБ и из некоторых организаций-разработчиков, а также многие руководители конструкторских и исследовательских подразделений. Их присутствие объяснялось как возможностью возникновения каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, при которых могли понадобиться их советы, так и давно сложившейся традицией. Если выкатку из цеха руководству ОКБ удалось «спрятать» от основного коллектива, то сделать то же самое с первым вылетом было уже просто невозможно.

Роберт Людвигович не присутствовал на первом вылете, о чем предупредил сразу же после методсовета. Это могло означать плохое самочувствие, уверенность в благоприятном исходе полета или падение интереса к проекту… Но среди наблюдателей был начальник Ухтомского филиала Круглов…

Настроение у всех присутствующих было приподнятое, но в то же время чувствовалась какая-то настороженность, плохо скрываемое внутреннее напряжение и тревожное ожидание чего-то необычного.

Наблюдать за первым полетом удобнее всего было именно с рабочей площадки. Отсюда можно было лучше всего видеть момент отрыва самолета и уход его в воздух, хорошо просматривалась зона предстоящего полета, вплоть до горизонта, а в домике для разбора полетов можно было слушать переговоры командиров ВВА-14 и Бе-30 с руководителем полета и между собой.

Пока экипаж проходил на КДП предполетный инструктаж, уточнял совместные действия с экипажем Бе-30, напряжение среди собравшихся на рабочей площадке нарастало. Казалось, что нетерпение, охватившее людей, передается и самолету, который уже в полной готовности <…> стоял с открытым входным люком и приставленной к нему лестницей-трапом, замерев в ожидании экипажа.