Великий Бисмарк. Железом и кровью

В том же 1887 году «железному канцлеру» удалось добиться двух серьезных внешнеполитических успехов. Первым из них стало образованием так называемой «Средиземноморской антанты» в составе Великобритании, Италии и Австро-Венгрии. Стороны подписали соглашение, в соответствии с которым обязывались поддерживать существующее «статус-кво» в бассейне Средиземного моря. Кроме того, договор включал в себя гарантии целостности Турции, которая не должна была никому передавать своих прав на Болгарию. Защита целостности и независимости Османской империи должна была осуществляться участниками соглашения даже против ее воли. Договор, таким образом, носил явно антироссийский характер. Хотя Германия напрямую не участвовала в «Средиземноморской антанте», последняя была в значительной степени плодом усилий Бисмарка. Именно Берлин выступил с идеей подписания подобного пакта, и «железный канцлер» приложил большие усилия к тому, чтобы преодолеть колебания англичан. Он даже продемонстрировал Солсбери текст секретного австро-германского альянса, чтобы доказать, что Берлин в случае вооруженного конфликта не останется в стороне. Фактически подписание договора означало вовлечение Лондона в орбиту германской системы союзов.

Вторым успехом стало восстановление «провода в Петербург». Несмотря на то что российская дипломатия начала все в большей степени ориентироваться на Францию, окончательно портить отношения с Германией на берегах Невы не хотели. Естественно, ни о каком возобновлении Союза трех императоров с участием Австро-Венгрии речь уже не шла. В январе 1887 года состоялись первые переговоры на предмет заключения двустороннего пакта о нейтралитете. Однако до конструктивного обсуждения дело дошло только в апреле. Между участниками диалога сразу же обнаружились серьезные противоречия. Если российская сторона хотела получить полную свободу рук в отношении Австрии, то Бисмарк подчеркивал, что не бросит Вену на произвол судьбы. В конце концов он даже продемонстрировал своему визави, российскому послу в Берлине Шувалову, текст секретного австро-германского союза 1879 года.

18 июня после долгих переговоров был наконец подписан документ, вошедший в историю как «Договор перестраховки». Он обеспечивал каждому из партнеров доброжелательный нейтралитет другой стороны в том случае, если он подвергнется нападению третьей державы. В случае войны России с Англией или Турцией Германия обязывалась сохранять нейтралитет при любых обстоятельствах. В секретном дополнительном протоколе Бисмарк признал Болгарию сферой российских интересов, а также не возражал против захвата Россией черноморских проливов. Срок действия соглашения составлял три года, договор являлся строго секретным. Он позволял Бисмарку в значительной степени устранить негативные последствия развала Союза трех императоров, замедлив дрейф России в сторону союза с Францией. Однако «железный канцлер» прекрасно отдавал себе отчет в том, что это соглашение также не пройдет испытания серьезным кризисом.

И современники, и исследователи достаточно много спорили о том, в какой степени «Договор перестраховки» противоречил австро-германскому союзу. Критики «железного канцлера» нередко высказывали мнение, что он, оказавшись в сложной ситуации, связал Германию противоречивыми обязательствами, совершив предательство по отношению к Вене. Однако в реальности ни Петербург, ни Вена не получили карт-бланш на развязывание конфликта; система союзов Бисмарка была рассчитана не на то, чтобы занять чью-то сторону в случае начала войны, а на то, чтобы не допустить войны в принципе. Могло ли это стремление увенчаться успехом в долгосрочной перспективе, сказать сложно. В любом случае, альтернативных вариантов действий в тот момент не было. Сохранение «провода в Петербург» позволяло, помимо всего прочего, сохранять свободу рук в отношении Вены и не становиться заложниками австро-германского союза. «Надежность наших отношений с австро-венгерским государством, – заявлял Бисмарк в 1888 году, – зависит по большей части от возможности в том случае, если Австрия преподнесет нам неприятные сюрпризы, договориться с Россией» [622].

Кроме того, если мир все же окажется нарушен, существовавшая система союзов позволяла столкнуть Россию с Англией, Австро-Венгрией и Италией на Балканах, предоставив Германии свободу рук в отношении Франции. Такая возможность тоже рассматривалась Бисмарком, после 1885 года убежденным в том, что вооруженный конфликт с Парижем в высшей степени вероятен. «Для нас станет необходимостью в случае русско-австрийской войны атаковать Францию, так, чтобы одновременно с восточной войной, в которой Австрия, Италия, вероятно Англия и балканские государства вместе выступят против России, можно было провести германо-французскую войну» – в таком виде записал мысли Бисмарка в октябре 1887 года один из его ближайших помощников [623].