Великий Блокпост. Антология донбасской поэзии 2014–2022 гг.

Красный впитал темноты глубину,
заиндевев от пыли
троп, что упрямо ведут на войну
судьбы ковыльи.
Звёзды глядят из водицы пруда
тихо, по-жабьи,
видно, лихие пришли и сюда
вести да слёзы бабьи,
в дом, что ослеп, как склеп,
став у одной из тропок,
смотрит и смотрит в степь,
а по степи галопом
гонят ветра дымы,
и на кургане лысом
глупо просить взаймы
счастья из старых писем.
Бреши темнеют в садах,
рядом собаки брешут,
зрелость придёт и сюда
и не утешит:
в сердце за ржавым замком
без недостатка хватит
долгой печали на пару веков
и тысячу демократий.
Лягут на днища корзин
жалость к себе да сплетни,
время споткнётся и станет скользить
всё незаметней,
ворон сорвётся с креста —
голубем нищих,
горло отыщет косая черта,
стиснет и взыщет.
Скомкают голос снежком,
заледенят до корки.
И если помянут – то горьким смешком,
с красной слетевшим горки.

2007 год

Старые качели

Снились старые качели,
их размашистый покой…
У моей знакомой Эли
ходят гуси над рекой:
ходят валко, ходят важно
и гогочут, глядя в степь, —
человек висит бумажный
меж хлебами на кресте;
а в дому гуляют гости:
с финкой тризновой в боку,
знать, неплохо на погосте —
постояльцем – муженьку.
В зябкий пух домашней птицы
зарываясь с головой,
май сквозь сумерки глядится
в зазеркалье новых войн.
Ворон в небе цвета гжели
канителит чехарду:
у моей знакомой Эли
дремлет дитятко в саду.

2003–2012 годы

Любовь Глотова

1985

Выйдешь со дна на берег, долго идёшь пешком
в гору, в город с золотым петушком
на единственной башне, на умной башке.
Это твоя родина, с родинкой на гребешке.
В любую дверь постучишься, за каждой тебе – приют,
а они говорят:
там воруют и пьют,
воруют и пьют.
Это твоя родина, в ней кто брат тебе, тот и волк,
ей много названий разных, одно из имён —
совок
(из детства песочничного, из окающего далека
слово, в нём мутная не выговоренная тоска)
прихлопываешь по ведёрку – что там, кулич или пирожок.
И, шёлковая бородушка, с башни слетит петушок
он клюнет по темечку времени в дышащий родничок,
а тебе нет ещё года, ты никому, молчок.
Взлетают ракеты, шумит ракита,
спит братец серый волчок,
у тебя зарастает темечко,
времени родничок.

2012 год

Бог и обезьяны