Великий Черчилль

Поскольку лекция проходила в стенах учебного заведения, Черчилль облачился в алую мантию Оксфордского университета, где ему была присужденa почетнaя степень доктора. Начал он с того, что поблагодарил присутствующих, и особенно президента Трумэна, за предоставленную ему возможность высказаться в условиях академической свободы. Пожалуй, это было больше, чем формула вежливости. Выступая как частное лицо, он мог позволить себе такую степень искренности, которую вряд ли мог бы иметь в качестве государственного деятеля, занимающего ответственный пост в правительстве. Он это обстоятельство даже подчеркнул:

«У меня нет никакой официальной миссии или статуса, и я говорю только от самого себя. Здесь нет ничего, кроме того, что есть».

А дальше он произнес громовую речь. Полный ее текст вы можете найти в приложении к этой книге, но имейте в виду, что на русском языке она не появлялась вплоть до недавнего времени. Сейчас мы приведем только один параграф – и вам станет ясно, почему так произошло:

«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике через весь континент был опущен железный занавес. За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София, все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой, и все они, в той или иной форме, объекты не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, были выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всем тоталитарного контроля».

«Железный занавес» был не единственной яркой запоминающейся ораторской находкой – были и другие: «тень, опустившаяся на континент», «пятые колонны» и «полицейские государства», «полное послушание» и «безусловное расширение власти».

Pечь «Сухожилия мира» немедленно стала известна под другим названием – «Железный занавес». Выражение это было новым для всей аудитории, за одним-единственным исключением: с ним уже был знаком президент Трумэн. Еще в мае 1945 г. Черчилль, описывая в письме к Трумэну действия Сталина, с которыми он был не согласен, его и употребил. Но достоянием широкой публики оно стало впервые.

В речи была любопытная деталь: бывший английский премьер мало говорил об Англии, но очень много – о едином англоязычном мире.

Даже потом, уже на церемонии вручения ему диплома почетного доктора Вестминтерского колледжа («к большому счастью для меня – без экзамена» – как сказал Черчилль в своей обычной ироничной манере), он подчеркнул то, что по матери он американец.

«Конечно, – сказал он, – я непоколебим в верности моему королю и моей стране. Но я никогда не был полностью чужим для Соединенных Штатов, являющихся родиной моей матери и пяти поколений моих предков».

Ну, Трумэн, в свою очередь, сказал все приличествующие случаю слова. Газеты отметили, что Трумэн не показал никак своего отношения к идеям Черчилля, высказанным в речи, – особенно к предложению по установлению англоязычного братства. Уже из Вашингтона Черчилль послал в Англию телеграмму, адресованную Эттли и его министру иностранных дел Бевину:

«Я убежден, что некоторая демонстрация мощи и силы сопротивления необходима в целях положительного урегулирования отношений с Россией.

Я предвижу, что это станет превалирующим мнением в Соединенных Штатах в ближайшем будущем».