Великий Дагестан. История, культура и традиции народов республики

На Кавказе он не увидел всего того, что ожидал, начитавшись сентиментальных рассказов Бестужева-Марлинского. В повести «Набег» он писал: «Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизменным звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных? Все недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой – этим непосредственным выражением красоты и добра».

Повесть «Кавказский пленник» была написана Толстым на дагестанском материале и основана на реальных событиях. В местной газете «Кавказ» он вычитал историю унтер-офицера Готовницкого и солдата Дудатьева, которые были взяты в плен, закованы в колодки и посажены в яму в дагестанском ауле Миатли. Под покровом ночи они сумели выбраться наружу и вдоль реки Сулак смогли добраться до расположения русских войск. Все бытовые детали в повести, начиная от одежды горцев до обстановки сакли, были списаны Толстым с натуры. «Горница хорошая, стены глиной гладко вымазаны, к передней стороне пуховики пестрые уложены, по бокам висят ковры дорогие; на коврах ружья, пистолеты, шашки – все в серебре. В одной стене печка маленькая вровень с полом. Пол земляной, чистый, как ток, и весь передний угол устлан войлоками; на войлоках ковры, а на коврах пуховые подушки». Он восхищался грацией и умением горянок носить кувшины, полные воды, и подробно описал в «Кавказском пленнике» увиденный им обряд похорон.

Толстой и сам чуть не попал в плен к горцам вместе со своим другом и кунаком чеченцем Садо Мисербиевым. Летом 1853 года он вместе с другими офицерами и Садо ехал из укрепления Воздвиженского в крепость Грозную. Где-то посередине пути из предосторожности группа разделилась. Толстой с Садо поехали верхней дорогой, остальные – нижней. Под Толстым был прекрасный скакун кабардинской породы, хорошо ходивший рысью, но плохо годный для быстрой езды, а под Садо – неуклюжая, но очень быстрая ногайская лошадь. В какой-то момент иноходец Толстого стал отставать, и они поменялись лошадьми. В Ханкальском ущелье друзья заметили отряд из 30 чеченцев и, пришпорив коней, помчались в Грозную. С трудом им удалось уйти от преследования. В крепости заметили погоню и выслали на подмогу кавалерийский отряд. Чеченцам пришлось отступить. Из офицеров, ехавших нижней дорогой, спасся только один. И как знать, не поменяйся друзья лошадьми, мы бы не читали сейчас «Войну и мир» и «Воскресение».

В феврале 1852 года Толстой участвовал в штурме позиций Шамиля на реке Мичик, командуя артиллерийским взводом. За это он был представлен к Георгиевскому кресту. Но награду так и не получил. Накануне он настолько увлекся шахматной партией, что опоздал на развод караула и был посажен под арест. В следующий раз Толстой сам отказался от положенной ему награды в пользу старого солдата, которому Георгиевский крест давал право на пожизненную пенсию в размере жалованья.

Живя на Кавказе, Толстой написал несколько рассказов и повесть «Детство», ставшую его первым печатным произведением. Он называл кавказский период одновременно «мучительным и хорошим временем». Уехав к другому месту службы, писал: «Я начинаю любить Кавказ, хотя посмертной, но сильной любовью. Действительно, хорош этот край дикий, в котором так странно и поэтично соединяются две самые противоположные вещи – война и свобода».

Уже в весьма преклонном возрасте, став маститым автором, Толстой вспомнил свою кавказскую юность, написав повесть «Хаджи-Мурат» о знаменитом наибе Шамиля и о тяжелой правде Кавказской войны, которую видел собственными глазами. Зажатый силой обстоятельств между двумя враждебными мирами – русскими и Шамилем, Хаджи-Мурат мучительно делает выбор между ними и погибает. Когда переведенную на аварский язык повесть читали горцы, помнящие войну, они не могли поверить, что ее автор граф и русский офицер.

Толстой сравнил Хаджи-Мурата с татарником, который увидел на краю поля, когда гостил у брата Сергея в имении Пирогово. «Я возвращался домой полями. Была самая середина лета. Луга убрали и только что собирались косить рожь… Я набрал большой букет разных цветов и шел домой, когда заметил в канаве чудесный малиновый репей того сорта, который у нас называется татарником… Мне вздумалось сорвать этот репей… но он был так страшно крепок, что я бился с ним минут пять… Какая, однако, энергия и сила жизни, – подумал я, вспоминая те усилия, с которыми я отрывал цветок. – Как он усиленно защищал и дорого продал свою жизнь.

В 2010 году недалеко от Пироговского поля, где гулял Толстой, установили огромный памятный камень Хаджи-Мурату с надписью, обрамленной венком из татарника: «Да примирит и упокоит Всевышний души всех погибших в кавказских войнах». Этот камень-гигант весом 30 тонн был привезен из дагестанского аула Хунзах на плато Матлас – родины Хаджи-Мурата. Он лежал на краю дороги, по которой наверняка не раз проезжали Хаджи-Мурат, Шамиль и сам Лев Толстой.

Расул Гамзатов – дагестанское все