Великий де Голль. «Франция – это я!»

В первые годы своего президентства де Голль уделял большое внимание проблеме европейской интеграции. Она интересовала его давно. Ведь еще в 1948 году генерал заявлял о «необходимости строительства Европы»{505}. В 1957 году, в период правления правительств Республиканского фронта, Франция подписала совместно с ФРГ, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом соглашение об организации «Общего рынка» или Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Все шесть стран обязались постепенно упразднить таможенные барьеры в торговле, ликвидировать экономические границы и образовать единую зону свободного обращения товаров, капиталов и рабочей силы.

Договор о ЕЭС вошел в действие 1 января 1959 года. Де Голль отнесся к этому вполне положительно. Однако он хотел не только и не столько экономического объединения стран «шестерки», сколько прежде всего политического единения. Еще будучи премьер-министром, 13 августа 1958 года генерал заявил: «Европа должна стать практической реальностью в политическом, экономическом и культурном плане… Европейская кооперация должна утвердиться и за пределами Европы, касательно важных проблем мировой политики… Для того чтобы достигнуть этих целей, между правительствами заинтересованных стран должны проводиться регулярные консультации»{506}.

14 июля 1959 года в беседе с послом СССР Виноградовым президент Франции подчеркнул следующее: «Мы за организацию «большой Европы». Надо дать возможность жить и иметь перспективу также и таким странам, как ФРГ и Италия, хотя они и участвовали в войне против СССР и Франции»{507}. Незадолго до этого де Голль уже начал разговор об «объединенной Европе» с политическими деятелями и руководителями государств, входящих в ЕЭС. Во время официального визита в Италию в июне он предложил главе ее правительства Антонио Сеньи устраивать регулярные заседания министров иностранных дел Франции, Западной Германии и Италии с тем, чтобы проводить консультации по важнейшим проблемам международных отношений. Правда, сразу возникли сложности. Итальянцы настаивали на участии в совещаниях Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, а последние хотели, чтобы на них была представлена также Великобритания. В июле следующего года во время встречи с Аденауэром в Рамбуйе де Голль поднял перед канцлером вопрос о более тесном сплочении шести стран «Общего рынка».

Чего хотел президент Франции от «единой Европы»? Он мыслил ее прежде всего не как наднациональное объединение, а как «Европу отечеств» и, главное, не подверженную влиянию извне. В 1960 году генерал прямо сказал Алену Пейрефиту: «Я хочу, чтобы Европа была европейской, то есть – не американской»{508}. Иными словами де Голль выступал за объединение, независимое от НАТО, а ведущее собственную политику. Тот же Пейрефит услышал однажды от президента: «НАТО – это уловка. Это структура, цель которой – скрыть господство Америки над Европой. Благодаря НАТО Европа поставлена в зависимость от Америки»{509}. Генерал, конечно, мечтал, чтобы тон в «Европе отечеств» задавала Франция.

В 1961 году состоялось два заседания стран «Общего рынка» – в феврале в Париже и в июле в Бонне. Однако концепция «независимой» Европы де Голля не понравилась партнерам Франции. Бельгия, Нидерланды и Люксембург, а отчасти и Италия выступали за тесный союз с НАТО. Страны Бенилюкс к тому же ратовали за вовлечение в «Общий рынок» Великобритании, которая, со своей стороны, тоже к этому стремилась. Такая ситуация совсем не обрадовала де Голля, который называл Англию «сателлитом» Соединенных Штатов, проводником их интересов в Европе. Участники парижского и боннского совещаний смогли лишь договориться о создании Международной политической комиссии, состоявшей из представителей стран «шестерки». Ее целью была разработка политической структуры, объединяющей государства «Общего рынка». Во главе комиссии встал Кристиан Фуше, французский дипломат, верный сторонник де Голля. Президент Франции возлагал на ее деятельность большие надежды. В сентябре 1961 года работа началась.

Тем временем одной из ключевых для Франции по-прежнему оставалась «алжирская проблема». Де Голль говорил в 1961 году: «Алжирское дело – это уже прорвавшийся нарыв и его надо вычистить до конца»{510}.

В середине года по поручению генерала его бывший личный секретарь, работающий теперь в банке Ротшильда Жорж Помпиду, начал в Швейцарии переговоры с представителями Фронта национального освобождения Алжира о прекращении огня. А на территории Франции продолжала действовать ОАС. Многие члены этой террористической организации были схвачены и отданы под суд. Перед военным трибуналом предстали отставные генералы Салан, Жуо, Зеллер и Шаль. Однако еще немало оасовцев оставались на свободе и организовывали террористические акты. Взрывы раздавались на улицах, площадях, в магазинах, около домов известных политиков, деятелей литературы и искусства, известных своим положительным отношением к алжирской политике де Голля.