Великий диктатор

Сказал и свалил, оставив меня одного перед мальчишками разного возраста. Самому младшему на вид было, как и мне, восемь-девять лет. Старшему, наверное, двенадцать-тринадцать. Но, так как я рос аномально, то ростом чуть-чуть не дотягивал до их старшего. Ну, я так определил, на глазок. Тем более, что дети как вскочили с лавок, установленных вдоль длинного стола, так и остались стоять.

— Добрый день, господа. Садитесь, — произнес я первые слова и почувствовал себя как учитель в школе. — Совсем недавно я написал новую книгу и хотел бы рассказать вам про неё…

— Не верю! — перебил меня старший пацан, сидевший с самого края лавки.

— Чему именно? — чуть ли не радостно спросил я у него.

Я-то боялся, что мне попадутся какие-нибудь забитые жизнью дети, которые молча выслушав меня и приняв подарки, тут же забудут о моём визите. А вот спор, это хорошо. Это говорит, что наша встреча может выйти интересной и продуктивной. А может, наоборот, перерасти в конфликт. Ну, тут всё от меня зависит.

— Что вы, ты, — мальчишка на мгновение сбился в сомнении, как меня величать, но видимо решив, что снявши голову — по волосам не плачут, продолжил. — Ты, скорее — «золотой кролик», которому за деньги кто-то написал книгу, а теперь ты — знаменитость. Вот! — и гордо задрав голову, обвел взглядом остальных. Видали, мол, как я его?

Паренёк, называя меня «культа пу-пу», явно провоцировал конфликт. Простой кролик (kani) не шёл ни в какое сравнение с оскорбительным кроликом (pu-pu). Так называли здесь мажоров, золотую молодёжь, которая, в случае проблем, сразу пряталась за спины взрослых и сама за себя постоять не могла. Видимо, хотел меня обидеть так, чтобы я плюнув на всё, ушёл и оставил их в покое.

— Тебя как звать? — решил я сменить тему и зайти с другого фланга.

— Звать меня Ванхемпи (старший), — прошипел в ответ мальчишка, то ли странное имя, то ли прозвище. — И я здесь решаю кто говорит первым! Только…

— Вот и прекрасно! — грубо перебил его я. — Распорядись, нагреть самовар. А то тут мои бабули пирожков вам напекли.

С этими словами я поставил на стол мешок и развязал его. По комнате сразу поплыли сногсшибательные запахи свежей выпечки с лесными ягодами, отчего сразу с нескольких мест послышались громкие голодные сглатывания и урчание животов.

Когда бабушки узнали о том, что я на следующий день еду в детский приют, они тут же заявили, что в гости с пустыми руками нельзя, и припрягли меня месить тесто. Влезший было с советами о начинке печева дед Кауко схлопотал по шее и позорно утёк, бросив внука на произвол судьбы.

— Ммм, — замялся предводитель приютских при виде горы румяных пирожков. — Ну, да. Это можно, — согласился он и, явно взяв себя в руки, скомандовал. — Кирппу, Йоха, самовар разогрейте, бегом! Туме, Татта, тащите кружки и тарелки!

В комнате сразу поднялась суета и пацаны забегали, как наскипидаренные. Двое, явно десятилеток, схватив полуведёрный самовар рванули за дверь. Ещё двое, начали доставать из посудного ларя кружки и блюдца.

— Меня зовут Мауно. Мауно Уотила, — всё же представился местный вождь и, как бы нехотя, протянул мне руку.

— Матти Хухта, — в ответ представился и я, хотя, дядя Ларс уже представлял меня. И пожал его протянутую руку.

Пацан явно хотел с силой пожать мою лапку, даже так показывая, что он здесь главный. Но я ответил тем же, и мы почти на минуту застыли в силовом рукопожатии, глядя друг другу прямо в глаза.

— Силён, — констатировал он, после того как сам, первый, разжал руку. — Так это правда, что ты сам пишешь книги?

— Честное пионерское! — я вскинул правую руку в пионерском салюте, так как был в своей форме, с галстуком и различными нашивками.

Мальчишка вначале испуганно дёрнулся из-за моей вскинутой руки, но быстро сообразив, что это элемент какой-то клятвы, засыпал меня вопросами про пионеров и нашу организацию. Почти всё чаепитие я рассказывал ему и остальным кто такие пионеры, какие у нас задачи. Отдал им привезённые с собой копии текстов устава, правил и пионерской песни.

Я так увлекся рассказами про наш отряд и наши приключения, что не заметил даже прихода Ларса Нюберга за мной. Так и не успел им рассказать про новую книгу «Волшебные спички». И просто оставил три экземпляра её на столе. Зато договорился с дядей Ларсом, что на пасхальные вакации он привезёт к нам, в Яали, Мауно, который уж очень хотел увидеть вживую наш отряд.

И уже в самом конце, ко мне робко подошёл мальчишка, которого Отто назвал Кирппу (блоха), отправляя разогревать самовар.

— Простите, господин Хухта, — мальчишка замялся, но всё же справился с, то ли стеснением, то ли боязнью. — Вы сказали, что вы с Яали. А вы не знаете, живут ли там тетя Ханна и дядя Отто Макела?

— Он учителем в школе работал? — и дождавшись кивка, огорошил мальчика ответом. — Умер он. В прошлом году. От гриппа. А жена его жива. Родственники твои?

— Да, — прошептал парнишка. — Тётя Ханна — родная сестра моей матери.

— А чего же ты тогда здесь? — искренне удивился я. — Никак сообщить не могли, что ли?