Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

…Кстати сказать, Ганнибал по достоинству оценил воинский талант Марцелла: «Если Марцелл в выигрыше, то бешено наседает побежденному на плечи, если в проигрыше, то старается схватить победителя за горло!» Будучи отменным воином-поединщиком, Марцелл стремился вызывать вождя противника на единоборство и убить его в дуэли на мечах, во владении которым ему не было равных в римском войске, и это в котором фехтование на мечах уже давно стало аксиомой ратного мастерства! Он жаждал сойтись в поединке с самим Ганнибалом, но, как говорят в таких случаях, «истории это не было угодно»…

По некоторым данным (впрочем, как античные, так и современные историки ставят их под сомнение), именно в ходе боя под Нолой карфагенская армия не только впервые потеряла больше воинов, чем римляне (2800 чел.; оказались «подбитыми» 4 «живых танка», а еще 2, впервые за всю кампанию Ганнибала в Италии, были захвачены в плен), но и был развеян миф о непобедимости Одноглазого Пунийца. К тому же из войска Ганнибала в первый раз дезертировали прежде преданные ему нумидийцы и иберийцы – пока всего 272 бойца, но это был первый тревожный звонок для пунийского полководца. (Либо это неприятное событие случилось с воинством Ганнибала все же год спустя – уже в ходе другого боя между Одноглазым Пунийцем и «мечом» Рима под стенами все той же Нолы в 215 г. до н. э.?!) С той поры он уже не мог быть уверен в своих наемниках, которые начали разочаровываться в удачливости своего предводителя. Перейдя сражаться на сторону римлян, они, видимо, чувствовали больше уверенности в будущем. И, наконец, его лучшие кавалерийские командиры – бесстрашный племянник Ганнон и как никто другой знавший повадки лошадей и все тонкости конного боя Махарбал вынуждены были из-за больших потерь раз за разом отступать перед удивительной стойкостью и невероятной жаждой победы римских легионеров.

Эта победа воскресила у римлян надежду на победу в войне с Ганнибалом. Победитель при Каннах с горечью осознал, что те, кто еще совсем недавно бежал от его солдат и даже в панике решал для себя вопрос, не двинуться ли куда-нибудь из Италии, теперь сражался грамотно и упорно.

Получалось, что на самом деле Канны не только не приблизили его к окончательной победе, но и вообще не изменили его положение в Италии в лучшую сторону.

Глава 4. Капуанские красотки и… македонские послы

Не решившись осаждать столь нужный ему для морской связи с родиной, расположенный на западном побережье Италии, крупный и хорошо укрепленный Неаполь, чьи жители были настроены защищаться до последнего, пунийский полководец устроил себе базу в богатейшем городе Кампании – Капуе. Она не только соперничала с Неаполем, но и считалась вторым по важности городом в Италии. Более того, римляне лишились порядка 30 тыс. пехоты и 4 тыс. кавалерии. Капуанское руководство само пригласило армию Ганнибала к себе на постой. Разрывая с Римом, Капуя жестоко умертвила бывших в ней граждан Рима: их… «задохнули» (если можно так выразиться?) в парилках капуанской городской бани. Заинтересованное в союзе с Карфагеном, оно рассчитывало не только освободиться от римского владычества, но и по окончании войны стать сильнейшим городом Апеннинского полуострова.

Казалось, союз с Капуей обещал Одноглазому Пунийцу большие дивиденды, но на самом деле этот альянс принесет ему больше хлопот, чем пользы. Зиму 216/215 гг. до н. э. карфагенский полководец и его наемники проведут в этой италийской «столице роскоши и изобилия». Впервые за многие годы его солдаты посещали бани, перепивались знаменитым фалернским вином и спали не на голой земле, а в мягких кроватях, в которых им было с кем разделить ложе – пышногрудые капуанские женщины славились своей особой страстностью среди сколь фигуристых, столь и любвеобильных дочерей благодатной Италии.