Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

…Благодаря численному перевесу тяжелых сирийских пентеконтер Ганнибалу на своем фланге поначалу удалось нанести противнику ощутимый урон, но затем сказалась прекрасная выучка считавшегося лучшим в Средиземноморье той поры родосского флота. Его моряки умело использовали маневренность, прочность и скорость своих трирем, редкостное мастерство своих кормчих. Легкие родосские суда врывались в проходы между тяжелыми вражескими галерами, ловко тараня их своими бронзовыми «клювами». Сирийские гиганты были построены для того, чтобы, встретив римские суда, набитые легионерами, взять их на абордаж и завязать рукопашную. Но в этой битве не участвовало ни одного римского судна. Родосцы сумели, в конце концов, опрокинуть правое крыло Антиоха под началом его придворного Аполлония и тем самым переломить ход сражения в свою пользу…

К концу дня выяснилось, что потери Ганнибала больше, чем у противника, и гений сухопутной войны, впервые оказавшийся в непривычной для него роли флотоводца, счел за благо выйти из боя.

Так – вничью – закончился последний бой (парадоксально, но факт: морской бой!) – одного из величайших полководцев древности.

…Кстати, нетрудно представить, каким испытанием стал для почти 60-летнего Ганнибала этот продолжавшийся целый день под безжалостным палящим солнцем ожесточенный бой. Нельзя сказать, что для легендарного Ганнибала «первый блин оказался комом», но, судя по всему, битва на суше и на море – это все же две совершенно разные стороны войны. Все-таки не всё боги даруют даже своим любимцам: блестящий полководец не оказался столь же удачлив, превратившись во флотоводца…

После того, как в сентябре того же года сирийский флот Поликсенида проиграл в пух и прах генеральное сражение римско-родосскому флоту Луция Эмилия Регилла, ни о каких претензиях Антиоха на господство в Эгейском море уже не могло идти и речи. Ганнибал в своих прогнозах на развитие событий пошел еще дальше: он открыто заявил, что «скорее удивлен тем, что римляне еще не в Азии, чем сомневается в их прибытии». И действительно, теперь Антиоху оставалось надеяться лишь на… сухопутные успехи. Правда, собирался ли он привлечь в жаркое дело – теперь уже на суше – лучшего профессионала той поры – легендарного Одноглазого Пунийца – вот в чем вопрос?!

Спустя год, в 189 г. до н. э., 30-тысячная римская армия (27 600 тыс. пехоты, 2800 кавалерии с 16 слонами) при всесторонней поддержке своего нового союзника македонского царя Филиппа V – кстати, большого поклонника талантов и достижений Сципиона Африканского – без помех переправилась через Геллеспонт и вступила в Малую Азию, многие области которой подчинялись Антиоху.

Римским войском командовал консул Луций Корнелий Сципион – брат великого полководца, а Публий Корнелий Сципион Африканский был его главным советником и по сути дела руководил ведением войны.