Великий герцог Мекленбурга

– Какие сильные выражения! Варвары-московиты! Я, если вы не заметили, воюю вместе с этими варварами и прекрасно представляю себе, что это за люди. И скажу вам, что они неоправданно милосердны к таким, как вы. Проделай вы половину таких подвигов в моих землях – вас ничто бы не спасло! Я прекрасно понимаю, чего вы боитесь, полковник, так что давайте условимся так. Вы сдадитесь без всяких условий, но я обещаю вам, что мои люди закроют вас от гнева московитов, как сегодня они закрыли этих бояр. Если вас не убьют в первые минуты, то дальше вам ничто не грозит, поскольку ваши противники, в отличие от вас, еще не забыли, что такое христианское милосердие. К тому же вожди ополченцев – разумные люди и хотят вернуть своих соплеменников, во множестве томящихся в польском плену. Так что вас, вне всякого сомнения, обменяют. Решайтесь и не раздумывайте слишком уж долго.

Так беседуя с полковником, мы почти добрались до польского строя. Между тем аромат каши, варившейся в котлах, стал достигать обоняния наемников, и они все сильнее морщили свои носы, стараясь не упустить волшебного запаха. Наконец один из них, очевидно самый голодный, вышел из строя и закричал мне:

– Ваша герцогская светлость! Ваша герцогская светлость! Я родом из Ростока!

– Вот как? Очень приятно встретить земляка вдали от дома!

– О мой герцог! Возьмите меня к себе на службу, заклинаю вас всем святым, что у вас есть! Я помню вашего отца, он был добрым и щедрым герцогом, а вы так похожи на него!

– Каналья, – не выдержал Струсь, – как ты смеешь переходить на сторону врага, вам же только что заплатили жалованье!

– Плевал я на ваше жалованье, гер оберст, я хочу жить! – исступленно кричал ему в ответ отчаявшийся мушкетер.

– Эй, Курт, куда это ты собрался? – раздался из рядов наемников глумливый голос. – Сегодня жребий показал на тебя, и теперь ты принадлежишь всему нашему десятку! Не вздумай улизнуть, это будет нечестно!

– Что это значит? – воскликнул я.

– О мой герцог! Мы уже много времени лишены пищи, и, когда становится совсем невмоготу, мы бросаем жребий и съедаем одного из нас. Сегодня жребий пал на меня, и если вы меня не спасете, моя судьба решена! Умоляю вас, сжальтесь!

– Какого дьявола! – заревел я в ответ. – Полковник, думайте себе что хотите, но вы черта с два сегодня сожрете моего подданного! Эй, ребята! Вы слышите этот славный запах каши со свиным салом? Ее готовят для моих солдат, и если кому-то из вас надоело жрать друг друга, то идите ко мне на службу прямо сейчас!

Несколько человек из немцев и венгров решительно вышли из строя и собрались было идти ко мне, но стоявшие напротив них поляки или литвины решительно воспротивились этому и взялись за сабли. Немцы в ответ также схватились за оружие, и казалось, что вот-вот – и они вступят в схватку друг с другом.

– Что вы наделали, – простонал, глядя на все это, полковник, – да вы просто дьявол!

– Мекленбургский дьявол, с вашего позволения, – отвечал я ему, разворачивая коня. – Сдавайтесь, полковник, пока не поздно!

Ретируясь, пока никому из поляков не пришла в голову мысль разрядить в меня свой мушкет, я услышал, как за моей спиной стучат башмаки бегущих наемников. Поравнявшись с фон Гершовом, приказал ему позаботиться о перебежчиках и продолжил двигаться вперед. Надо не пропустить встречу вождей ополчения с «кремлевскими сидельцами». Очень интересное ожидается зрелище. Огражденные от остальных русских ратников бояре немного испуганно косились на моих единообразно обмундированных и вооруженных драбантов и рейтар и, стараясь не терять достоинства, гурьбой подошли к сидящим на конях ополченческим воеводам. Сохранять гордый вид у них получалось плохо, даже откровенный простолюдин Минин в своей броне и верхом выглядел представительнее, чем любой из бывших деятелей Семибоярщины. Но вот Трубецкой и Пожарский спешились, а за ними и прочие бояре из числа ополченцев. Подойдя с Мстиславскому, они по очереди обнялись и троекратно расцеловались сначала с ним, потом с Романовым и Шереметевым. Ну что же, бояр приняли с честью, пора и мне получить свою долю славы. Спешился и подошел вместе с Каролем и Климом к боярам. Князь Трубецкой торжественно представил меня:

– Это вот, бояре, великий князь Мекленбургский Иван Жигимонтович! Зять свейского короля Густава Адольфа и его представитель. Давно воюет с ляхами и бивал их не раз, так что прошу любить и жаловать!

Приподняв немного шляпу, я благосклонно кивал новым знакомым. Лелик и Клим кланялись более почтительно, помахав шляпами. Бояре в ответ тоже кланялись и смотрели уважительно, очевидно догадавшись, чьи солдаты прикрыли их от казаков. Только Иван Никитич Романов смотрел немного недоуменно, как видно, пытаясь что-то припомнить. Что же, знакомство состоялось, пора действовать дальше.

– Вот что, господа воеводы, князья и бояре! – звонко и громко сказал я собравшимся. – Чего мы тут стоим у всех на виду? Не ровен час, поляки какую каверзу затеют или казаки наши чего удумают. Надо бы в лагерь воротиться от греха.