Великий герцог Мекленбурга

– Но святая церковь…

– Пан Казимир, не разочаровывайте меня, в вашей шляхте чертова прорва лютеран, кальвинистов и еще бог знает кого, даже мусульмане есть из татар. И все они с точки зрения папы злостные еретики, однако никто не тянет их на костер. Вот если бы в их руки попал кто-то, не имеющий герба, тогда – да, поджарили бы!

– Тогда почему вы…

– Почему я предложил выкуп? Святая пятница! Да дела у меня, к тому же я не люблю проигрывать. Есть такой грех. Но даже если мне не удастся освободиться, то ничего не поправимого не произойдет. Просто один казак так и останется голодранцем, а другой бравый парень никогда не станет шляхтичем. Вот беда-то! Только беда эта не моя. Ладно, вы себе думайте, а я спать буду. Чего-то я притомился.

Улегшись на убогое ложе, я накрыл лицо шляпой и сделал вид, что засыпаю. Я надеялся, что Казимир с Евтухом продолжат разговор и я услышу что-то интересное, но мои надежды не оправдались. Немного посидев, Казимир и Евтух ушли, оставив меня на попечении двух охранников. Надо сказать, охранявшие меня слуги несколько умерили свое рвение в последнее время. Полежав еще немного, я незаметно заснул.

Проснулся я за полночь от холода и потрясающего храпа. Охранники, обязанные караулить меня и приглядывать за очагом, наглым образом уснули, наплевав на не написанный еще устав гарнизонной и караульной службы. Один из них как раз и храпел, выводя носом немыслимые рулады. Слушать их было совершенно невыносимо, и я не нашел ничего лучше, как толкнуть его каблуком в бок. К моему удивлению, слуга и не подумал проснуться, продолжая храпеть и лишь всхрюкнув от удара. «Да их опоили!» – мелькнула у меня мысль, и я, мгновенно лишившись остатков сна, поднялся. Оглядевшись, я приподнялся и, отцепив от пояса спящего кинжал, сунул его за голенище ботфорта. Крадучись выйдя после этого из избушки, я направился к навесу с лошадьми.

– Пану герцогу не спится? – услышал я голос позади себя.

– Евтух! Чтобы тебе черти в аду угля не пожалели, напугал, старый черт! Еще чуть-чуть – я бы для того дела, что вышел, позабыл штаны снять, – ответил я старому казаку, обернувшись.

– А где ваши провожатые, пан герцог? – спросил он, испытующе глядя на меня.

– Знаешь, казак, есть места, куда даже короли ходят своими ногами. К тому же эти два борова спят, немилосердно храпя при этом. Твое счастье, старый хрыч, что меня прихватило, а то бы я непременно сбежал.

– Спят? – недоверчиво протянул Евтух.

– Иди посмотри, – огрызнулся я, – а мне недосуг.

Старый казак опрометью кинулся внутрь избушки, а я отошел в сторону и, присев в кустах, стал наблюдать за развитием событий. Не прошло и минуты, как казак выскочил и стал оглядываться, разыскивая меня глазами. Тут к нему откуда-то сзади подошел человек и что-то спросил. Евтух отскочил как ошпаренный и, резко развернувшись, схватился за саблю. В этот момент ветер немного разогнал облака на небе, и почти полная луна осветила полную драматизма сцену. Казимир (это был он) и Евтух, обнажив клинки, стояли друг против друга, причем Евтух свободной рукой зажимал бок. Должно быть, Казимир нанес ему исподтишка удар ножом.

Старый казак, как видно, чувствуя, что силы уходят, попытался атаковать, но безуспешно. Возжелавший шляхетства подпанок знал, что время работает на него, и только оборонялся. Евтух изо всех сил наседал, сабли звенели друг о друга, высекая искры. Но Казимир был моложе, сильнее и, пожалуй, искуснее. Казак скоро ослабел, и движения его стали более вялыми, тогда его противник резко взвинтил темп и скоро загнал старика в угол. Казалось, что все кончено и лисовчик одержал победу, но оказалось, что у Евтуха есть еще силы, и он неожиданно для Казимира перешел в атаку. К несчастью для старого казака, клинок его, очевидно, застрял в кольчуге и не достиг цели. Удар – и казачья сабля, жалобно звякнув, покатилась по земле. Еще удар – и казак упал на колени, зажимая рану, из которой ручьем хлестала кровь.

– Не дело ты затеял, Казик, – успел проговорить Евтух, прежде чем сабля литвина обрушилась ему на шею.

– Пан герцог, вы где? – хриплым голосом воскликнул убийца. – У нас мало времени, не играйте со мной, не то…

– Ну где же я могу быть, друг мой? – воскликнул я, выходя из своего убежища и хлопая в ладоши при этом. – Я здесь, в первом ряду, наблюдаю за ходом весьма занимательной пьесы под названием жизнь.

– Жизнь? – непонимающе переспросил Казимир.

– Да, милейший, жизнь. Это очень занимательная пьеса, которая каждый день идет мимо нас, просто многие не понимают, что все вокруг является лишь игрой актеров, и потому не могут насладиться моментом. Вот взять, к примеру, хоть беднягу Евтуха. В сущности, за что он умер? Проявил верность человеку, который этого не оценит, и потому так и остался статистом. Печально все это, мой друг. Но вы-то другое дело, не так ли? Вы не хотите быть статистом, вы хотите быть фигурой, получить славу, богатство! И сделали на этом пути первый шаг, поздравляю.

– У нас мало времени! – повторил еще раз литвин, очевидно мало что понявший из моей речи, кроме «богатства и славы».