Великий Гэтсби. Главные романы эпохи джаза

Встреча произошла во время его службы в армии – его часть стояла в лагере Шеридан, в Алабаме. Позднее Фицджеральд не раз рассказывал, что ему понадобилось несколько часов, чтобы влюбиться в 18-летнюю красавицу и предложить ей руку и сердце. Впрочем, больше у него ничего за душой не было, и ее семья сочла молодого человека без статусного состояния и сколько-нибудь стабильного заработка недостойным женихом для одной из самых завидных невест штата. Да и сама Зельда не рвалась замуж за безвестного военного, у которого не было ни денег, ни наград. Щемящая любовная история прервалась на некоторое время – в этот период Фицджеральд отчаянно пытался пробиться в литературную тусовку, и отчасти ему это удалось. Он писал много рассказов, эссе и стихов, обращался во множество издательств, но особого успеха не добился. Неудача за неудачей преследовали начинающего литератора, он уволился из агентства, регулярно уходил в длительные алкогольные загулы, но в конце концов вернулся в родительский дом и взялся за серьезную и тщательную переработку дебютного романа, начатого в армии.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд и Зельда в Мантгомери, 1920 год

Зельда Сейр в 1919 году

Первый вариант рукописи назывался «Романтический эгоист». Фицджеральд начал серьезно перерабатывать ее летом 1919 года, в марте 1920-го она вышла под названием «По ту сторону рая», а писателя обозначили как самого молодого из когда-либо изданных в одном из старейших издательств Америки Charles Scribner’s Sons. Как и все последующие вещи Фицджеральда, этот текст имеет немало личного – сам автор отмечал, что отразил в книге и первую любовь, и студенческие годы. Успех был ошеломляющий, теперь перспективному и блистательному молодому автору от литературы Фицджеральду было что предложить амбициозной невесте.

Роман «Прекрасные и проклятые» последовал за дебютом и был опубликован в 1922 году. Это была первая попытка Фицджеральда отразить «век джаза». Определение, к слову, было его личным изобретением. Это также был первый текст, в котором начинающий писатель не только осмысливал эпоху. На примере судеб Энтони Пэтча и его жены Глории он впервые рассказал историю своих отношений и брака с Зельдой, с которой в тот момент они жили бесшабашной безумной жизнью, типичной для «золотой» американской молодежи начала 1920-х. В ту пору брак Фицджеральдов представлял собой череду громких скандалов, освещенных в прессе, эксцентричных поступков и бездумную трату состояния. Деньги текли рекой – Зельда выросла в семье известного юриста, Фицджеральд уже прославился как восходящая звезда новой литературы. Средства алабамского свекра и гонорары уходили на алкоголь, наряды, отдых в отелях, штрафы и судебные залоги.

Фотография четы Фицджеральд зимой 1921 года

Фицджеральд много писал о молодых годах, о студенчестве, где он впервые осознал свою социальную и финансовую несостоятельность, об отношениях с девушками – волнующей физической стороне и искаженной морали новой эпохи. Это было удивительное время. Молодежь нащупывала новые границы, раздвигала их, едва ли не впервые в истории открыто бунтуя против старших поколений. Фицджеральд вновь и вновь описывал своих ровесников, вернувшихся с полей и из окопов Первой мировой войны. Они были юны и в целом мало знали устройство мирной жизни и ее социальные механизмы. У них за плечами был горький опыт, и они пытались компенсировать упущенные годы и возможности. Не верящие в стабильность, часто страдающие посттравматическим расстройством, о котором специалисты заговорят много позже, эти молодые люди старались взять от жизни как можно больше наслаждений и незаслуженных бонусов, не задумываясь о том, что будет на следующий день. И наступит ли этот день вообще. В одном из своих эссе Фицджеральд назвал 1920-е «самой дорогостоящей оргией в истории», и с ним было сложно спорить – он принимал живейшее участие в этом безумии.

Фицджеральд по всеобщему признанию социальный реалист, но некоторые исследователи признают за ним следование готической традиции – в конце концов, он романтик, возможно, один из последних. Но с начала писательской деятельности он все чаще использует мистические мотивы и символизм в своих текстах. С одной стороны, эти мрачные образы – порождение алкогольных галлюцинаций и зарождающегося сумасшедствия. Они звучат в пандан «ревущим 1920-м» и олицетворяют истеричную и бессмысленную жизнь золотой молодежи, процесс ради процесса. С другой – видения персонажей и их гротескные образы помогают оттенить социальную составляющую текстов, выразить двойственность душевного состояния людей и слома в экономике и культуре Америки в первой трети ХХ века. И так уж вышло, что, с одной стороны, Фицджеральд – романтик, герой, человек, переплавивший музыку в тексты, а с другой – мрачный меланхолик, танцующий на палубе тонущего судна.

Фрэнсис и Зельда в сентябре 1921 года, за месяц до рождения дочери