Великий Гэтсби. Ночь нежна

Но Франц продолжал вбивать клин глубже; подняв голову от телеграммы, которую писал брату умершей, он поинтересовался:

– А может, вы предпочитаете небольшое путешествие?

– Не сейчас.

– Я не имею в виду отдых. Есть одно дело в Лозанне. Сегодня я все утро провисел на телефоне, разговаривал с одним чилийцем…

– Она была очень мужественной, – словно не слыша его, сказал Дик. – Ведь ее мучения длились так долго. – Франц сочувственно кивнул, и Дик очнулся от своих мыслей. – Простите, что прервал вас.

– Я подумал, что вам пошла бы на пользу смена обстановки. Дело в том, что этот чилиец никак не может уговорить сына приехать сюда и хочет, чтобы врач встретился с ним в Лозанне.

– А что за проблема? Алкоголизм? Гомосексуализм? Когда вы говорите Лозанна…

– Там всего понемногу.

– Хорошо, я съезжу. Пациент денежный?

– О да, думаю, весьма денежный. Побудьте там дня два-три и привезите парня сюда, если он нуждается в постоянном наблюдении. В любом случае не спешите, воспользуйтесь случаем и, чтобы отвлечься, сочетайте приятное с полезным.

Поспав часа два в поезде, Дик почувствовал себя бодрее и на встречу с сеньором Пардо-и-Сьюдад-Реаль отправился в хорошем настроении.

Подобные собеседования могли протекать по-разному. Зачастую бурная истерика кого-то из родственников была не менее интересна с клинической точки зрения, чем состояние самого больного. Именно так случилось и на этот раз: сеньор Пардо-и-Сьюдад-Реаль, красивый седой испанец с благородной осанкой и всеми атрибутами богатства и влиятельности, метался по своему номеру люкс в отеле «Труа монд» и, рассказывая о сыне, владел собой не лучше, чем пьяная женщина.

– Я испробовал все, что мог. Мой сын – порочный человек. Его совратили еще в Харроу, потом продолжили совращать в кембриджском Королевском колледже. Он неисправимо порочен. А теперь, когда он стал еще и пить, скрывать это все труднее и труднее, наша жизнь превратилась в непрекращающийся скандал. Чего я только не делал! С моим другом-врачом мы придумали план, и я отправил их вместе в путешествие по Испании. Каждый вечер мой друг делал Франсиско укол кантаридина, и они отправлялись в какой-нибудь приличный bordello. С неделю казалось, что это помогает, но потом все вернулось на круги своя. И в конце концов на прошлой неделе вот в этой самой комнате, вернее, в ванной, – он указал рукой в сторону двери, – я заставил Франсиско раздеться до пояса и исхлестал его плеткой…

В полном изнеможении он рухнул на стул, и тогда заговорил Дик:

– Это было неразумно с вашей стороны. Да и поездка в Испанию тоже была бесполезна… – Он едва сдерживал разбиравший его смех: подобные любительские эксперименты не могли вызвать у уважающего себя врача ничего, кроме иронии! – Сеньор, должен вас предупредить, что в подобных случаях мы ничего не можем обещать заранее. Хотя с пьянством нам зачастую удается справиться – разумеется, только при содействии самого пациента. Но прежде всего я должен познакомиться с вашим сыном и, постаравшись завоевать его доверие, понять, как он сам относится к сложившейся ситуации.

…Красивый юноша лет двадцати, с которым он сидел на террасе, был насторожен.

– Мне важно знать, что вы сами думаете о сложившейся ситуации, – сказал Дик. – Не чувствуете ли вы, что она усугубляется? И не хотите ли что-нибудь предпринять для ее выправления?

– Пожалуй, – ответил Франсиско. – Никакой радости все это мне не доставляет.

– Как по-вашему, от чего вы больше страдаете – от пьянства или от анормальных склонностей?

– Думаю, пьянство – следствие этих склонностей. – Какое-то время он был серьезен, но потом на него внезапно накатил приступ безудержного веселья, и он расхохотался. – Да все это безнадежно, – сказал он сквозь смех. – Еще в Королевском колледже меня называли «Чилийской королевой». И эта поездка в Испанию… Единственным ее результатом стало то, что меня тошнит теперь от одного вида женщины.

Дик резко перебил его:

– Если вы с удовольствием барахтаетесь в этой грязи, я ничем не смогу вам помочь, это будет лишь пустой тратой времени.

– Нет-нет, давайте поговорим еще! С большинством других людей мне так противно разговаривать…

Определенная мужественность в этом парне, безусловно, была, но непримиримое сопротивление отцу придало ей извращенную форму. В его взгляде, очевидно, просвечивало то лукавое выражение, какое характерно для всех гомосексуалов, когда они говорят о своих пристрастиях.

– В лучшем случае вы обрекаете себя на унылое существование, чреватое тяжелыми последствиями и необходимостью скрывать свои склонности, – сказал Дик. – На это уйдет вся ваша жизнь, а на что бы то ни было достойное и полезное не останется ни времени, ни сил. Если вы хотите прямо смотреть миру в лицо, вам следует начать с того, чтобы научиться контролировать свои чувственные порывы и прежде всего бросить пить, потому что пьянство провоцирует их…