Великий Гэтсби. Ночь нежна

– М-а-й, – по буквам говорил полицейский, – о…

– Нет, «р», – поправил его какой-то человек. – М-а-в-р-о…

– Послушайте меня! – свирепо прохрипел Том.

– Р, – продолжал полицейский. – О…

– Г…

– Г… – Тяжелая ладонь Тома с силой ударила его по плечу, и он поднял на него глаза: – Чего тебе, парень?

– Что случилось? Я хочу знать, что случилось, и все.

– Ее сбила машина. Насмерть.

– Насмерть… – повторил Том, уставившись в пространство.

– Она выбежала на дорогу. А сукин сын даже не остановился.

– Там две машины было, – сказал Михаэлис. – Одна шла оттуда, другая туда.

– Куда это – туда? – нетерпеливо спросил полицейский.

– В разные стороны. Значит, она… – Он было поднял руку, чтобы показать на одеяла, но тотчас же опустил ее. – Она выбежала вон туда, а та машина, что шла из Нью-Йорка, врезалась прямо в нее. Шла она километров под пятьдесят-шестьдесят.

– Как называется это место? – спросил полисмен.

– Никак не называется.

К ним подошел хорошо одетый негр.

– Это была желтая машина, – сказал он, – большая желтая машина. Новая.

– Вы видели происшествие? – спросил полицейский.

– Нет, но машина обогнала меня дальше отсюда по шоссе, и шла она за шестьдесят. Где-то под восемьдесят, а то и девяносто.

– Идите сюда, я запишу вашу фамилию. Осади, осади назад! Мне надо записать его фамилию.

Очевидно, обрывки этого разговора долетели до Уилсона, по-прежнему раскачивавшегося в дверном проеме, потому что к его стонам добавились новые крики:

– Не надо мне говорить, что это была за машина! Я знаю, что это была за машина!

Глядя на Тома, я увидел, как у него под пиджаком налились стальные мышцы. Он быстро подошел вплотную к Уилсону и крепко схватил его за плечи.

– Возьмите же себя в руки, – прохрипел он, стараясь успокоить его.

Уилсон взглянул на Тома. Он приподнялся на цыпочки и непременно рухнул бы на колени, если бы Том не поддержал его.

– Послушайте, – начал Том, слегка встряхнув его. – Я подъехал сюда буквально минуту назад. Из Нью-Йорка. Я подогнал вам купе, о котором мы говорили. Та желтая машина, за рулем которой я был сегодня днем, – не моя. Слышите? С тех пор я ее не видел.

Только мы с негром стояли достаточно близко, чтобы расслышать эти слова, но полицейский уловил что-то в интонациях Тома и впился в него жестким взглядом.

– Что там еще за разговорчики? – вмешался он.

– Я его знакомый. – Том повернул голову к стражу порядка, продолжая крепко держать Уилсона руками. – Он говорит, что знает машину, которая все это натворила… Это была желтая машина.

Повинуясь профессиональному чутью, полицейский с подозрением посмотрел на Тома.

– А какого цвета ваша машина?

– Синее купе.

– Мы только что прямо из Нью-Йорка, – добавил я.

Кто-то из подъехавших сразу за нами подтвердил это, и полицейский повернулся к свидетелю.

– Так, давайте снова вашу фамилию по буквам…

Подняв Уилсона, словно тряпичную куклу, Том отнес его в конторку, усадил на стул и вернулся.

– Надо бы с ним посидеть… кому-нибудь из вас, – бросил он не терпящим возражений тоном. Он проследил, как двое стоявших ближе всех мужчин переглянулись и с явной неохотой вошли в конторку. Затем Том закрыл за ними дверь и шагнул вниз, стараясь не смотреть на верстак. Проходя мимо меня, он прошептал:

– Поехали отсюда.

С подавленным видом, следуя за Томом, который локтями прокладывал нам путь, мы продрались сквозь продолжавшую прибывать толпу. Навстречу нам спешил врач с чемоданчиком в руке, которого вызвали полчаса назад в отчаянной надежде на чудо.

До самого поворота Том ехал медленно, а потом вдавил в пол педаль газа, и автомобиль понесся, рассекая ночной мрак. Чуть позже я услышал глухое хриплое всхлипывание и увидел, как по его лицу текут слезы.

– Проклятый трус! – еле слышно причитал он. – Даже не остановился.

Дом Бьюкененов неожиданно надвинулся на нас из-за темных, шелестящих листвой деревьев. Том остановился у крыльца и посмотрел вверх, на второй этаж, где на увитой плющом стене горели два окна.

– Дейзи дома, – произнес он. Когда мы вышли из машины, он взглянул на меня и слегка нахмурился.

– Надо было забросить тебя в Уэст-Эгг, Ник. Делать-то сегодня все равно нечего.

Что-то в нем изменилось, и он говорил решительно и с достоинством. Пока мы шли к крыльцу по залитому лунным светом гравию, он разрешил сложившуюся ситуацию несколькими отрывистыми фразами.

– Я вызову по телефону такси, чтобы тебя отвезли домой, а пока ты ждешь, вам с Джордан лучше пройти на кухню и распорядиться, чтобы вам подали что-нибудь поужинать – если вы проголодались. – Он открыл дверь. – Заходите.

– Нет, спасибо. Буду рад, если ты вызовешь мне такси. Я подожду на улице.

Джордан положила мне руку на плечо.

– Так вы не зайдете, Ник?

– Нет, спасибо.

Меня чуть-чуть подташнивало, и хотелось побыть одному. Но Джордан задержалась еще на мгновение.

– Всего лишь полдесятого, – сказала она.