Великий Годден

– Да, подсматриваешь. Такое впечатление, что ты бы с большим удовольствием оказался в камере смертников, чем у нас. Тебе не нравится даже Хоуп или Мэл. А мы всего лишь хотим хорошо провести лето. А ты похож на чертова змея в Эдемском саду.

Он смотрел на меня с возмущением.

– Это я-то змея? Превосходно. Держу пари, тебе бы очень хотелось, чтобы я больше походил на своего брата.

– Я этого не говорила.

– Надо же, как ты вежлива со мной. – Голос у него стал ледяным. Он встал, забрал у меня альбом и быстро ушел прочь. Я же в раздражении притоптывала ногой. В жизни не встречала людей, способных так быстро привести меня в бешенство.

Я пошла за ним.

– Кстати говоря, почему ты все здесь так ненавидишь? И ты ненавидел нас еще до того, как твой брат замутил с Мэтти.

Он, похоже, был шокирован.

– Я ничего не имею против Мэтти. Она хорошая.

Какое-то мгновение мне казалось, что он сейчас расплачется. Мы оба дрожали от распирающих нас эмоций. Ни он, ни я не знали, что сказать.

– Послушай, – наконец проговорила я. – Давай просто забудем о нашем разговоре.

Он покачал головой.

– Приходи иногда рисовать со мной.

– Именно это я и сделал сегодня.

Ради всего святого.

– Приходи еще.

– Не знаю. – Он уставился в землю.

Мы стояли и молчали, Хьюго покраснел и старался скрыть выступившие на глазах слезы.

– Пойдем погуляем.

Он засомневался.

– Пошли, – настаивала я, но он не сдвинулся с места, и тогда я взяла его за руку.

Он сильно вздрогнул:

– Не хватай меня!

– Прости, Хьюго. Я не знала, что ты ненавидишь, когда к тебе прикасаются.

– Не когда прикасаются! – Он почти кричал. – Я ненавижу, когда меня хватают!

Хорошо. Прекрасно. Да ты, Хьюго, просто-напросто прогулка по минному полю.

Мы молча дошли до болота. Стояла такая тишина, что было слышно, как у нас над головами пролетают птицы. Полмили. Миля. Напряжение между нами исчезло, и остались только мягкий плеск моря, возгласы птиц и далекий гул голосов.

– Тебе нравится здесь?

Это было хорошее место, окаймленное камышом и облаками. Над нами пролетела крачка. Я села, и Хьюго сделал то же самое, на некотором расстоянии от меня. Над морем удалялись от нас грозовые тучи.

Какое-то время мы рисовали.

А потом я услышала:

– Пст!

Он поднял вверх небольшой набросок, всего несколько линий, и я, прищурившись, увидела, что он нарисовал меня, сидящую в камышах. Из моего чернильного сердца торчала длинная стрела, и она была нацелена на маленькую птичку с непрорисованными крыльями.

Я перевела взгляд на его лицо, но солнце светило ему в спину, и мне не были видны его глаза. И на одну секунду, быструю, как вспышка света, я почувствовала слабое желание. Я смотрела на него, на то, как он откинулся назад и ждал.

И под моим пристальным взглядом его образ рассеялся, словно дым.

Я плохо спала той ночью. Все думала об увиденных рисунках. Искусных, забавных, точных.

И о человеке, который нарисовал их.

14

Мэтти пребывала на вершине блаженства. После ее первого полуночного заплыва с Китом они не расставались где-то неделю. Везде ходили вместе, сидели бок о бок за едой, держались за руки, когда читали или ели, и остальных тошнило от всего этого.

Тем летом я много наблюдала за Мэтти и Китом. Вы должны понять, что на побережье, в общем-то, делать нечего; лето – достаточно бессобытийное время года. Зная Мэтти всю ее жизнь, я могла безошибочно угадать, о чем она думает: Кит Годден хочет, чтобы я была его девушкой. Когда нам будет по тридцать и я буду микробиологом, создавшим лекарство от рака у детей, а он – звездой в спектакле по пьесе Пинтера в Уэст-Энде, мы окажемся самой интересной парой из всех, что когда-либо знал мир.

Я немного жалела Мэтти, и это было необычно для меня. Мне приходилось много думать, чтобы как-то объяснить такое отношение, но, наверное, я просто знала, что она и Кит играют по разным правилам.

А может, еще и потому, что я ревновала.

Мэтти и Тамсин разгуливали по побережью в новых платьях подружек невесты, хотя мама предупреждала, что надевать их до знаменательного дня – значит искать неприятностей на свою голову. Обе они смотрелись лучше, чем Хоуп, в одинаковых белых нарядах в балетном стиле – без бретелек и с жесткими тюлевыми юбками, что вовсе не отвечало маминым представлениям об элегантности. У Тэм то и дело сползал лиф – ему было особо не на чем держаться. Я одобрила покупку этих платьев. Конечно, мама могла сшить что-нибудь гораздо лучше за выходные, да еще и в десять раз дешевле, но так девочки чувствовали себя счастливее.

Тем вечером за ужином Кит сказал что-то почти на ухо Мэтти, и она толкнула его в знак шутливого протеста, но он уже засунул пальцы за пояс ее шорт, и она взвизгнула, когда там исчезла вся его кисть.

– Бога ради, только не за столом, – с отвращением сказал Мэл.

Алекс чуть было не задохнулся:

– Вот оно. Я же говорил, что так все и будет.