Великий государь

А судьба к ним в эти годы была жестока. Она довлела над ними в образе изощрённого и коварного иезуита-богослова Петра Скарги, воплотившего в себе множество пороков немилосердного к инаковерующим католика, проводника иезуитских планов в борьбе с православной верой. Пётр Скарга наведывался последнее время к узникам дважды в год и всё пытался сломить их дух. Чтобы вдохновить себя, Скарга ездил в Рим, там добился приёма папой римским Павлом V — Камилло Боргезе. Папа узрел в богослове Петре фанатичность и поощрил её. Он благословил его деяния и побуждения короля Сигизмунда обратить в католичество русских митрополита и князя. И хотя Пётр Скарга повинился папе в том, что пока ему не удалось достичь какого-либо успеха, папа выразил уверенность, что Пётр близок к этому. Разрешив Петру поцеловать туфли, папа напутствовал богослова изречением из Евангелия сомнительной чистоты:

— Сын мой, не сворачивай с избранного пути. Опирайся на заповеди Иисуса Христа. Он же сказал своим ученикам: достигайте цели любыми средствами.

Пётр Скарга провёл в Риме ползимы. Он встречался с братьями по ордену «Общество Иисуса», учился у них искусству обращения инаковерующих и язычников в католическую веру. Весной он вернулся в Варшаву и после короткой встречи с королём Сигизмундом уехал в Мальборгский замок. Сразу же появился в каземате узников и, как показалось россиянам, приступил к допросу Лицо его было похоже на маску беспристрастного судьи.

— Ты, московит, виновен в смерти нашего воина, а также в смерти бывшего дьякона Феофана, члена ордена иезуитов. Скажи, кто исполнял твою волю, как ты был с ним связан?

— Помилуй Бог, что ты несёшь?! — без какой-либо почтительности воскликнул Филарет — Ежели кто-то лишил живота отступника веры, то поделом, и мне остаётся только порадоваться. Но я в его смерти не виновен.

— У суда есть доказательства твоей виновности. Один свидетель жив, он видел, как твой человек убил Феофана. Есть твоё письмо, которое ты писал, дабы передать через того человека в Москву. Наши воины схватили двух соучастников, и они уже получили своё. Говори же, кто твой соучастник, сними с души своей грех.

— Что ты от меня хочешь? — вспылил Филарет. Он был невежлив и заведомо добивался, чтобы иезуит понял: его не боятся. — Веру я твою отвергаю, страсти уже все претерпел. Потому уходи и не мешай нам нести свой тяжкий крест.

Но изощрённого иезуита нелегко было сбить с избранного пути. Он разгадал заведомую дерзость Филарета и жёстко сказал ему:

— Тебя ждёт казнь. Но ты будешь вначале подвергнут обряду, тебя обратят в нашу веру. И всё это случится через два дня, а третьего ты не увидишь.

И тогда подал свой голос князь Василий, который лежал на скамье у стены:

— Богослов, зачем несёшь хулу на честного священнослужителя? Это моя вина в том, что убиты отступник веры Феофан и твой стражник. Ко мне шли россияне. Где твой суд? Я, князь Василий Голицын, предстану перед судьями.

Пётр Скарга подошёл к лежащему князю.

— Ты дышишь на ладан и потому выгораживаешь злодея. Дыши, но не ищи себе новых страстей. И сам я не желаю вам худа, но только предупредил, что ждёт вас от королевской немилости. Но я протягиваю вам руку помощи. Идите в лоно моей церкви, вступайте в орден «Общество Иисуса», и вас минует кара. Мы милосердны и своих братьев в обиду не даём. А чтобы вы увидели корни нашего милосердия к преступившим законы, я пролью свет на наши нравственные правила. Наш путь доказательств «за» и «против» признает пороки и преступления нравственно-невменяемым состоянием грешника. И потому, по нашему уставу, всякое деяние может быть совершено и признано как нравственно-невменяемое, за что, как полагается, совершивший преступление не несёт ответственности пред судом человеческим. Когда при вожделении страсть толкает человека на грех, то сей грех ему не вменяется, — растолковывал иезуитские истины Пётр Скарга, вышагивая по каземату, — потому как он совершил его помимо своей воли. — Пётр остановился перед Филаретом, поднял руку и осенил его крестом: — Исповедуйся, сын божий, и рука Иисуса освободит тебя от чувства вины.

Филарет смотрел на проповедника богомерзских уставов с усмешкой. Он понял, к чему клонил иезуит: с каким бы грехом ты к нему не пришёл, он избавит тебя от мук совести, и ты даже не будешь наказан ни гражданским судом, ни судом чести. Но духу россиянина было противно пускаться в спор с богословом и доказывать безнравственность устава ордена иезуитов. Он хотел одного, чтобы Скарга поскорее оставил их в покое.

— Ты, богослов, не распинайся, но веди меня на суд праведный. Иного же не добьёшься, — сказал Филарет и отвернулся от Скарги.

Но Пётр не сказал Филарету больше ни единого слова, а повернулся к двери башни, открыл её и позвал стражников. В каземат вошли четыре воина. Скарга распорядился:

— Отведите их в костёл Мариенбурга.

Два воина схватили Филарета за руки, заломили их и повели. Он попытался сопротивляться, но его усилия ни к чему не привели. Других два воина стали поднимать с ложа князя Василия. И Филарет взмолился: