Великий и Ужасный-4

Вообще-то это был уже третий заход, и в сумме мы торчали тут часа два, не меньше. Выпили на троих литров десять консервированного в стеклянных больших банках березового сока, с лимончиком. Откуда, интересно, в сибирской Хтони лимончик? Так или иначе — напиток был божественный, особенно учитывая колоссальные потери жидкости организмом в парилке. Гоблинские попытки взять меня на слабо волновали мало, и я уже всерьез подумал о том, что стоит, наверное, действительно пойти сока хлебнуть, и лениво начал подниматься с полки, как вдруг откуда-то из внешнего мира, что простирался за пределами банных стен, послышался истерический крик:

— ИМБА-А-А-А-А!!!

А потом крыша бани улетела нахрен. И я увидел весьма крупных размеров лапу зеленого цвета, от которой воняло водорослями, а после этого — очень, очень тупую великанскую рыбью харю — с жабрами и ушлепошными губами, которая с нездоровым интересом пялилась на нас… На меня одного.

Кузя, падла, куда-то слинял.

Не знаю, мне кажется это был мужик. Большой, сине-зеленый мутный тип в рыбьей чешуе, ростом этак с хороший двухэтажный дом, с крышей. Мне не нравилось, когда на голого меня с нездоровым интересом пялятся рыбомордые крупные мужики, поэтому я, обжигаясь, ухватил раскаленный камень покрупнее и запустил его в глаз великану. Пальцы — фигня, больновато, но не смертельно, быстро заживет. А вот монстру пришлось несладко!

— Буль! — сказал он и потер глаз. — Бу-у-уль-бубуль!

А я размахнулся и запустил ему еще один камень — покрупнее, во второй глаз. И рванул прочь из бани, туда, где стояли нарты со снаряжением. Имба там, или не имба — понятия не имею, что за вуайеристская сволочь сковырнула крышу, но убивать ее явно придется, и делать это в голом виде и одним кардом, который я подхватил в предбаннике, я точно задолбусь.

— Бабай! Что за хрен? — Швабр был в отличие от меня хотя бы в штанах, и тоже — с кардом в руках. — Убиваем?

— Убиваем! — решительно кивнул я. — Разрываем дистанцию, а потом — глазомер, быстрота, натиск!

Вот насколько неприятные ребята эти черные уруки в обычной жизни, настолько легко с ними в экстремальной ситуации. Бахару ничего объяснять было не нужно, он мигом все понял и рванул следом за мной, к нартам. У него там тоже имелось немало запасных острых железяк.

Зачем разрывать дистанцию? Чтобы понять, с чем мы вообще имеем дело. Опыт сражений в Хтони подсказывал — крупных тварей нужно гасить по глазам и конечностям. Глаза я уже отработал, и при отсутствии реактивного гранатомета или на крайняк — китобойного гарпуна, нужно пробовать оторвать рученьки и ноженьки этого рыболюда! Ибо нехрен честных орков от бани отвлекать!

Мне удалось ухватить с нарт сумку с книппелями прежде, чем чешуйчатая сволочь сделала большой ПРЫГ и со страшной силой приземлилась прямо на наши пожитки. У меня аж в душе что-то хрустнуло, наверное — внутренняя жаба хребет сломала от расстройства.

— БУЛЬ-БУЛЬ!!! — потрясая верхними конечностями вызверилось чудовище и протянуло эти конечности ко мне.

Ну я и секанул кардом, и отсек кусок великанского пальца, который повис на тонкой кожице. Из раны хлынула кровь, а я стартанул дальше — по спринтерски. Мне нужно было время, чтобы изготовить своё изобретение к бою! И это время у меня появилось: из большого дома начали выходить шаманы.

Ну как — выходить? Скорее — выползать. Лежать в сторону выхода даже. Более-менее в себе там был только кандидат энтографических наук и наш Хурджин. Хотя Хурджин тоже был капитально угашен… Это какие объемы в него влили, чтоб угасить горного тролля? Даже представить тошно, не то что — выпить…

— Оп-па! — сказал кандидат наук и погрозил пальцем чудовищу. — Имба вылез из Имбы! Эй, скотина! Тебе чего в тине не сиделось?

— Буль-буль! — пояснил рыбовеликан и шагнул в сторону шаманского дома.

Шагнул! Я хотя и бежал сломя голову, но мигом сообразил, что не обратил внимания на его ноги. Ноги у него имелись, вполне себе похожие на любые другие ноги, как у людей, скажем, орков или эльфов. Разве что — большие, чешуйчатые и перепончатые!

— Бахар! — крикнул я уруку, который с охапкой своих тесаков-фальчионов бежал чуть поодаль. — Перепонки!

Меж тем шаман-этнограф вытащил бубен и принялся подскакивать, размахивать руками и раскачиваться на месте и выдавать какие-то рулады горлом. Видимо — желая камлать и вызвать особо мощных духов, чтобы они запихали Имбу обратно в тину. Но в пьяном виде камлать получалось хреново, кандидат наук он по итогу своих мощных раскачиваний саданулся башкой о столб крыльца и грохнулся мордой вниз на ступеньки и больше признаков сознательной жизни не подавал.

А вот Хурджин — наш мужик, он про камлания и не думал. Он по телам пьяных шаманов прошел в дом, взял там свой стальной дрын и молча кинулся на великанского рыболюда.

— БУЛЬ! — огромный кулак с покалеченным пальцем впечатался в заснеженную землю, туда, где секунду назад находился Бахар.