Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Хрущев и в области авиации пошел наперекор предшественнику: при нем авиация ушла из числа приоритетных задач. Так что понятно, с каким нетерпением ждали авиастроители первых шагов нового лидера. Все произошло примерно так, как и должно было произойти: маятник качнулся в противоположную сторону, и авиастроители вздохнули спокойнее. Госкомитет вновь был преобразован в Министерство авиационной промышленности, улучшилось финансирование многих программ, некогда замороженных Хрущевым, был поднят статус Генеральных конструкторов, некогда обойденным наградами заслуженным людям воздали по заслугам и т. д.

Когда круги от цунами улеглись, в годы начавшегося штиля восстала из праха идея, похороненная Н.С. Хрущевым: провести в СССР всемирный смотр достижений авиации. Идея проведения собственного авиасалона в Советском Союзе витала в воздухе. Одним из инициаторов этого мероприятия выступил А.С. Яковлев. Он, много раз – с довоенных времен – бывавший за границей на авиационных заводах, выставках, авиасалонах, лучше, чем кто-либо, понимал, сколь важно для авиаконструктора творческое общение с коллегами, представителями разных школ авиастроения, как важно видеть своими глазами воплощенные в металле новинки техники, шедевры технологии, изумительной красоты полеты новых машин.

Развитие авиации в мире шло такими активными темпами, что даже при внимательном ознакомлении с авиационными журналами за всем невозможно было уследить. Реактивные двигатели, вертолеты, стреловидные крылья, реверс тяги, механизация крыла, планеры, беспилотные летательные аппараты, и наконец техника космической эры – все это переполняло специальные издания, и на все это просто времени не хватало. Да и то сказать, чтобы читать эти самые авиационные журналы, надо было знать иностранные языки, на худой конец, хотя бы английский, поскольку большинство специализированных журналов были иностранными – «Флайт», «Авиэйшн уик» и др.

Яковлев мог читать техническую литературу на английском, но это отнимало столько времени, что, казалось, информация того не стоила. Но – он понимал! – стоила. Оказаться в информационном вакууме – значит, отстать. А догнать потом не получится. Сейчас в середине 60-х, Яковлев ощущал, что тот невероятный всплеск, вызванный нечеловеческой энергией Сталина, позволил добиться потрясающих результатов. Ту-16, Ту-22 и Ту-114 у Туполева (там, кажется, и пассажирский сверхзвуковик варится), сверхзвуковой бомбардировщик 3М у Мясищева. На истребительном поле его Як-25 и МиГи для ВВС конструкции Микояна и Гуревича. Коллектив Сухого строит перехватчики и истребители-бомбардировщики. Два вертолетных КБ, по сути, закрывают всю потребность в винтокрылых машинах, а если бы потребовались еще вертолеты, его, Яковлева, бюро вполне могло бы включиться в строительство и этого типа машин. А каков Антонов! Какие мощные машины он строит. И для военных, и для гражданских заказчиков. А Ильюшин, многоопытный и хитрый Сергей Владимирович Ильюшин практически полностью перешел на гражданскую технику – его Ил-18 это просто шедевр.

Александр Сергеевич вспомнил свой недавний разговор с Петром Дементьевым, назначенным вновь, после роспуска совнархозов, министром авиационной промышленности. Яковлев сказал тогда Дементьеву, однокашнику по Академии, что надо бы в отрасли иметь свой информационный орган. Такой, как в довоенные годы был журнал «Самолет», где были вести и о наших успехах (те же Ил-18 или Ту-104 поднять на щит, если нельзя о военных машинах писать), где наши специалисты могли бы узнавать о новинках в западном авиастроении, где молодежь могла бы приобщаться к миру авиации, как приобщались когда-то они.

Дементьев ответил так, как Яковлев никак не ожидал:

– Тебе, что, Александр Сергеевич, печататься негде? Ты же в любой редакции гость желанный.

Глянув в лицо собеседника, министр понял, что переборщил, и, придавая ранее сказанным словам оттенок шутки, продолжил:

– Мне что, политотдел еще в министерстве заводить? Группу цензоров, да? Они ведь нас тогда с тобой замучают гостайной, она и у тебя, и у меня вот где сидит (ладонь в район кадыка). Плюс военные. Они же костьми лягут, чтобы засекретить все и вся.

– Ну, и что, по-прежнему будем читать в «Правде» или «Красной звезде» про «предприятие, где директором тов. Лисицын», или про «Энский завод».

– Не буди лихо, пока оно тихо, Александр Сергеевич. Придет время, и о нас напишут книги, будут удивляться, как это мы в голодные годы, в военное лихолетье создали авиационную промышленность, которой потомки будут гордиться.

– Думаю, Петр Васильевич, потомкам ой, как тяжело будет докопаться в архивах сквозь нагромождение бессмысленных режимных барьеров до истины. Могут умереть в безвестности многие наши конструкторы, руководители.

– И книжек о нас не напишут, и песен о нас не споют?

– А что, разве справедливо, что вся слава создателям космического корабля «Восток» досталась белозубому старшему лейтенанту? Кто знает имя Королева или Глушко? А вот Юру Гагарина, который, сложа ручки на коленях, сидел в кабине, чествует весь мир.