Великий йог Тибета Миларепа

«О Владыко, воплощение Вечных Будд,
Ты — прибежище всех живущих.
Преисполненный великой любви и мудрости, слышишь
Ты — Плач твоего несчастного
Речунга-Дордже-Тагпа?
К Тебе я взываю, охваченный горем и скорбью.
Если Ты своею мудростью и любовью
Своего сына сейчас не защитишь, кого еще тогда
защищать, Владыко?
Чая увидеть Тебя и припасть к Твоим стопам, мчался
Я, несчастный Твой сын,
Но взглянуть на Тебя не позволила мне судьба.
К доброте Твоей взываю я; милость яви, о отец!
Тебе, всеведущему и многомилостивому,
О Владыко, Будда прошлого, настоящего и будущего,
Я, нищенствующий, смиренно молюсь.
Заповеди Твои соблюдая, я преклоняюсь пред Тобою.
Мои сомнения и заблуждения прости мне.
Восхищаясь Твоими великими благородными деяниями,
Молю Тебя продолжать вращать Колесо
Великой Мистической Дхармы.
Все заслуги, приобретенные мной медитацией и преданностью,
Я посвящаю Тебе, о блаженнейший,
Прими их
И позволь мне увидеть Твой лик.
Я был Твоим любимым учеником,
А сейчас, увы, мне даже не дают взглянуть на Тебя.
Хотя Твоя Истинная Форма невидима для меня,
Счастье видеть Твой лик пусть будет даровано мне.
И глядя на Тебя очами земными или духовными,
Пусть я обрету Знание, Редкое и Драгоценное,
Устраняющее скептицизм относительно Двух Учений[299]

.О Ты, Владыко всеведущий, милосердие яви
К сыну Твоему. К кому же другому его являть?
О отец, не лишай меня Твоего Спасительного Крючка[300]
И милостиво взгляни на меня из мира незримого.
Милосердие яви ко мне, Речунгу неразумному,
Ты, Знающий Три Времени.
Блюди меня, Речунга, отравленного Пятью Страстями,
Ты, отец мой, носящий Пять
Знаков Божественной Мудрости.
Сострадание яви ко всем живущим
И ко мне, Речунгу».

Как только Речунг начал произносить эту скорбную, исходящую из сердца молитву и его проникновенный голос достиг тела Джецюна, мертвое тело неожиданно приобрело живой оттенок, и костер сразу загорелся взметнувшимся ввысь пламенем. В это время к Речунгу подошли, чтобы приветствовать его, Шива-Вед-Репа, Нган-Дзонг-Тенпа, Себан-Репа, другие братья по Вере и ученицы из мирян, но он был так сокрушен тем, что ему не позволили подойти к Джецюну, что не тронулся с места, пока не закончил молитву. Вера Речунга была столь сильна, что Джецюн, который уже погрузился в сферу Ясного Света, оживил свое тело[301] и обратился к тем недавно принятым ученикам, которые не пустили Речунга к нему, с такими словами: «Один лев стоит больше, чем сотня тигров. Таким львом является мой сын Речунг. А ты, Речунг, не принимай это так близко к сердцу и подойди поближе к своему отцу».

Сначала все были потрясены при виде этого чуда, но затем всех охватила радость.

Речунг в это время ухватился за Джецюна и залился слезами. Испытываемые им попеременно радость и печаль были столь сильны, что он потерял сознание.

Очнувшись, он увидел, что все ученики сидели перед домом кремации[302]. В это время Джецюн встал в своем Нетленном Теле[303], в котором слились его духовное и земное тело. Пламя костра приняло форму лотоса из восьми лепестков, и в центре его сидел Джецюн. Одно его колено было приподнято, а вытянутой правой рукой он усмирял пламя. «А теперь послушайте мое последнее наставление», — сказал он и, приложив левую руку к щеке, спел божественным голосом, исходящим из его Нетленного Тела, гимн о шести главных заповедях, который был ответом на молитву Речунга и последним наставлением ученикам: