Великий Китайский Файрвол

Атака перешла в долгую фазу. По данным команды Citizen Lab, ее последствия наблюдались вплоть до 8 апреля, или еще две недели после первого срабатывания тревожной системы GitHub. По подсчетам GreatFire, сайт которой тоже вышел из строя, за каждый день атаки им пришлось заплатить хостинговой компании более 30 000 долларов⁷.

Пока разработчики GitHub пытались разобраться в атаке и ее последствиях и выработать план действий на будущее, специалисты по кибербезопасности ломали головы. Почему атака была такой масштабной? Зачем Китай действовал так нагло и топорно? «Это была демонстрация силы, – сказал мне Уивер. – Атака запускалась снова и снова, пока не сошла на нет». Принцип работы системы, описанный в документе Citizen Lab, был крайне изощренным, сопоставимым по сложности разве что с самим Великим файрволом. Организаторы взяли это сложное решение и начали долбить им по сайтам GreatFire и GitHub как отбойным молотком. Они явно хотели этим что-то сказать.

* * *

Где-то в то же время на другом конце мира другие люди тоже хотели что-то сказать.

В крохотной квартирке, едва втискиваясь в узкое пространство между шкафами и кухонным столом, толпились полицейские в голубых рубашках с расстегнутыми воротниками. Козырьки черно-белых фуражек надвинуты почти на глаза. От некоторых разило табаком, а потом разило от всех – кондиционер в квартире не справлялся с духотой из-за наплыва гостей.

Один из полицейских протянул Ли Гану⁸ судебное постановление. Ли с ужасом ждал его вот уже несколько месяцев – с того самого момента, как начал украдкой на работе писать код для программы-антишпиона. С помощью этой программы любой пользователь мог перенаправить свой трафик через зашифрованный туннель, чтобы его нельзя было отследить или перехватить для анализа. Сравнить это можно с протоколом BitTorrent: его можно использовать легально, но большинство все равно незаконно скачивают по нему фильмы и сериалы. Так и программа Ли. Изначально ее задачей была приватность, но пользователи в Китае нашли ей другое применение. У них появилось решение, которое позволяло шифровать и маскировать трафик и наконец-то обойти Великий китайский файрвол.

«Не выполните постановление – пойдете в тюрьму», – сказал полицейский, вручая документ. Ли должен был немедленно прекратить работу над программой, а еще удалить все ее следы из интернета. «Х-хорошо», – пробормотал он. Внутри у него все похолодело. Три года работы псу под хвост. «У меня нет выбора. Я обязан подчиниться требованиям закона», – написал он в своем блоге, удаляя код программы.

В течение месяца китайская полиция пришла не только к Ли. Создателю GoAgent, другого инструмента обхода цензуры, Фус Лу тоже пришлось удалить свое детище. Он стер все свои твиты, кроме одного, со ссылкой на китайский перевод эссе Александра Солженицына «Жить не по лжи!». Эссе было написано 12 февраля 1974 г.⁹

«Итак, через робость нашу пусть каждый выберет: остается ли он сознательным слугою лжи (о, разумеется, не по склонности, но для прокормления семьи, для воспитания детей в духе лжи!) или пришла ему пора отряхнуться и стать честным человеком, достойным уважения и детей своих и современников»¹⁰.

«Всему когда-то приходит конец», – написал Лу на сайте GoAgent. Он работал над программой четыре года.

GitHub, Фус Лу и Ли Ган стали одними из первых жертв на новом фронте войны Китая с интернетом. Ее развязало новое поколение цензоров, преследующих врагов государства любыми средствами, где бы они ни находились. Для многих сторонних наблюдателей история с GitHub стала первым признаком того, что за усилением цензуры стоит развитая идеология, которой КНР руководствовалась по отношению к национальному и международному сегментам интернета. Такой идеологией стала доктрина киберсуверенитета.

* * *

Никто не думал, что всё закончится так. Евангелисты интернета проповедовали абсолютную свободу от контроля государства. Всемирная сеть, говорили они, неподвластна цензуре, она обойдет и ее, а для репрессивных режимов станет настоящим ящиком Пандоры. Покойный киберлибертарианец Джон Перри Барлоу писал: