Великий китайский файрвол

Горная система Тянь-Шань разделяет Синьцзян пополам с запада на восток. В результате в районе явно выделяются отдельные северный и южный регионы. На севере находится город Урумчи, где расположено большинство промышленных предприятий и живет почти все его ханьское население^[285]. В Джунгарии, где раньше жили кочевые монгольские племена, также находится большая часть травяных угодий и пахотной земли Синьцзяна^[286]. На юге же совсем другая картина там расположена Таримская впадина с пустыней Такла-Макан в центре. Это обширная засушливая область, защищенная от осадков Гималаями и Памиром, где время от времени попадаются оазисы, орошаемые только талым снегом^[287].

Именно в Тариме живет большинство уйгуров. Хотя армии Китая веками проходили по территории, ныне входящей в состав Синьцзяна, разоряли ее, контролировали некоторые районы, однако современная административно-территориальная единица существует чуть более ста шестидесяти лет^[288]. Ее название – «Синьцзян» – в переводе с китайского означает «новые рубежи», было дано в 1884 году маньчжурскими властями, когда эти земли формально вошли в состав империи Цин^[289]. До этого у Синьцзяна было неопределенное название «западные территории»^[290]. Зафиксированная документально история этого региона насчитывает более двух тысяч лет, в течение которых возвышались и падали ханства, мелкие царства и империи. Так что можно понять неприязнь многих уйгуров и других отличных от ханьцев национальностей в Синьцзяне к китайскому названию региона. В частности, уйгуры предпочитают название «Восточный Туркестан». Оно хоть и новое (популярным стало на заре XX века), но лучше отражает близость и родство региона с Западным Туркестаном, то есть Узбекистаном, Казахстаном, Кыргызстаном и Туркменистаном. У народов, живущих в этих странах, общие с уйгурами история и кровь^[291]. Восточный Туркестан – это еще и название двух республик, отделявшихся от Китая на некоторое время в тридцатых и сороковых годах^[292], так что сейчас оно тесно ассоциируется с уйгурским движением за независимость^[293].

Как и Синьцзян, этноним «уйгур» имеет противоречивую политическую историю. По словам журналиста Ника Холдстока, сам по себе этот этноним употреблялся еще много веков назад. Народ, который так называли, не имеет ничего общего с современными уйгурами. Более того, много веков такого этноса как будто не существовало^[294]. В наше время термин «уйгур» употребляется по отношению к тюркоязычному, преимущественно мусульманскому этносу, который исторически составляет большинство населения современного Синьцзяна^[295], хотя на этой территории также давно живут хуэи, монголы, казахи и китайцы-ханьцы.

После образования Китайской Народной Республики новым властям нужно было быстро застолбить самые западные территории страны как в военном, так и в пропагандистском отношении. В 1959 году в бюллетене КПК можно было встретить такую фразу: «Синьцзян с древних времен был неотъемлемой частью нашей родины». Это мнение большинство историков не разделяют^[296]. Холдсток пишет:

Чтобы, как это делают нынешние китайские власти, утверждать, что регион всегда входил в состав Китая, нужно обладать крайне избирательным взглядом на историю. Для этого нужно исключить из памяти восемь веков, в течение которых эта территория не была под контролем никаких властей ни полностью, ни частично»^[297].

Один из самых уважаемых историков региона Джеймс Миллуорд писал, что до XIX века никто бы в Китае и не задумался о том, что Синьцзян может быть неотъемлемой частью Китая^[298]. И даже тогда, как убедительно показал Джастин Джейкобс в книге об истории Синьцзяна в республиканский период, этот регион воспринимали как что-то отдельное от собственно Китая, как территорию, хоть и находящуюся под контролем Пекина, но в любой момент готовую отделиться и стать еще одной Внешней Монголией или Маньчжурией^[299].