Великий князь и я. Театр (СИ)

— Ну какой бальный этикет!.. Это я пригласила Сену в театр! Простите, ваше сиятельство, но местная выпечка — особый вид искусства! Клянусь, мы видели только буфет и прикрывали глаза, когда актёры пробегали мимо! Сена, чего ты молчишь?.. Любовь к булочкам законом не запрещена, особенно при твоей тонкой талии! — она подмигнула и, повернувшись ко мне, сделала зверское выражение лица. Мол, не спи, а подыграй!

— Мы с Марьяной познакомились на курсе бального этикета. Она здесь по поручению её высочества, — «объяснила» я всем, включая Марю. — Занятия закончились пораньше и, признаюсь, меня сманили булочками.

Хорошо хоть, шаль и очки я сняла перед выходом! Да уж, маскировка на грани чуда. С другой стороны, я же никогда не была авантюристкой. Откуда взяться навыкам?..

— Я непременно угощу вас в следующий раз! — расщедрилась я, заполняя неловкую паузу. Конечно, Елизар пока мне не жених, но подставлять дядюшку и маму не хотелось. Феликс скосил глаза на брата, Марьяна и вовсе разглядывала Елизара с неприкрытым «восторженным» интересом. Кажется, до язычника не сразу дошло, что мы дружно ждём его реакции.

— В Руссе полно превосходных кондитерских, — голос Елизара немного смягчился, но взор оставался колючим, — я обязательно свожу тебя куда-нибудь. Ходить в театр без компаньонки и охраны, даже в буфет, не лучшая идея для юной девушки. Пожалуй, этим стоит заняться. Да, стоит…

За раскрытым веером Марьяна глянула на меня столь многозначительно, что я едва не расплакалась.

Положение спас Феликс:

— Полно тебе, братец! Пусть девушки секретничают да развлекаются! Ксения же была с Марьяной, а не в одиночестве! Простите, баронесса, мы вынуждены отклонятся! Дела-с! Передавайте привет патронессе, — и он так фривольно подмигнул, что на миг я заподозрила Феликса в сватовстве к Марьяне. Но вряд ли.

Махнув на прощание веером, Маря отправилась к стоявшей поодаль карете. Я же, из вредности проигнорировав руку жениха, скользнула на подножку нашей.

В спину словно ножом ударил чужой взгляд. Я дёрнулась и едва не завалилась на Елизара. Театр! Тень на третьем этаже стремительно ушла в серую темноту окна, не давая себя обнаружить. Но я до рези в глазах всматривалась в то окно. Меня как будто окунули в кипящую ненависть.

Жани?.. Кому ещё я могла насолить настолько сильно?

— Графиня?.. — хрипловатый голос Елизара вывел меня из транса. Охнув, я осознала, что непозволительно прижалась к жениху… и моё внимание к театру он безусловно не упустил. Прыткий какой!..

— Голова закружилась, — оскалила зубки я и бросилась в тёплое спасительное нутро кареты.

* * *

В карете я немного пришла в себя. Тени, взгляды, недомолвки — всё это осталось в театре, словно между мной и сценой опустился занавес. Антракт, дамы и господа. Скоро вы вновь станете частью большого представления, но сейчас можно выдохнуть!.. Пока мы неслись по оживлённому проспекту, мрачному в сумерках, я меланхолично глядела в окно. Братья со мной не общались — Феликс дремал, а Елизар изучал бумаги с гербом княжества. Грешна, каюсь, герб подсмотрела. Было интересно, что читают языческие князья с таким суровым непреклонным видом. А вдруг там скандальные газеты или журналы непотребного содержания?..

Представив эту картину, я глупо хихикнула. Елизар недовольно покосился на меня, но от чтения не отвлёкся. Скала, а не мужчина. Упрямый волевой подбородок, глаза-льдинки, небольшая морщинка на лбу — на старшем Верданском не хватало только печати «язычник». Руки чесались на театральную зарисовку с Елизаром в главной роли. Скажем, на поучительную пьесу с историческим уклоном. Я бы изобразила его хмурым бородатым воином, главарём языческой шайки, вышедшим из непроглядного леса на свет имперских храмов. Якобы наша милосердная Богиня указала им дорогу во тьме, чтобы спасти от кровавых ритуалов и общей дремучести! Конечно, тема спорная и жестокая, но если правильно обыграть… Мол, северные язычники собрали посольство в царский терем. Грязные, лохматые, небритые дикари сморкаются в атласные шторы и пьют из черепа врага, который носят на бедре!.. Да-да!.. Бедным служителям Богини нужно за месяц превратить эту шайку в нормальных людей, чтобы царь-батюшка не послал заблудшие души обратно в лес. Курьёзные ситуации и большая любовь разбавят вечный языческий снобизм и пафос.

Жаль, Темногорский не проникнется моим виденьем прошлого. Зато я могу отправить рукопись в Ладанью — пьеса про нелепых язычников в местном театре будет иметь оглушительный успех.

Окрылённая своей блистательной идеей, я размяла пальцы. Так, первым делом в библиотеку, за историческими фактами, затем надо прикупить бумагу, перо… и раздобыть язычника-жертву. Желательно, добровольную. Увы, я слишком мало знала о языческих порядках, а историю Северных княжеств нам не преподавали. Без достоверных фактов мне откажут даже в Ладанье.