Великий князь и я. Театр (СИ)

— Да и иди ты к упырям, Темногорский! — с досадой отмахнулся Елизар, возвращаясь на своё кресло. — Ты меня за академию достал с дуэлями…

Самодовольный хмык директора прозвучал очётливо. Внезапно Темногорский покосился на Феликса, который занял место за креслом Юлианы.

— Твой новый фаворит, Юли?.. — уголки губ у Темногорского поползли вверх, — забыл предупредить — Даран собирается в Руссу. Передавал тебе "привет".

Княжна вздрогнула всем телом. На её лице появилась натуральная паника — и всё же она смолчала.

21

В парке Семи Мостов

Парадокс, но дешёвый парковый глинтвейн всегда был самым вкусным. Картонный стаканчик приятно грел руки, а огненный чай с апельсином и специями разгонял кровь. Темногорский отказался от льда, мяты и прочих холодящих вещей — он желал традиционный глинтвейн с мёдом. Кипяток. Можно даже погорячее.

Продавец долго косил на него, но кипяток всё же раздобыл. Орехов, как нормальный человек, попросил ледяной квас. По виску актёра текли капли пота — после полудня солнце вошло во вкус, разогнав утреннюю свежесть. Ник принюхивался к себе и морщился.

Темногорский флегматично пил горячий чай.

В парке Семи Мостов был наблюдательный пункт стражи — на возвышенности, аккурат над Царским павильоном. От любопытных глаз горку скрывала водонапорная башня. Про это место Алексей узнал ещё в детстве, из записей императорской охраны. Раньше они собирались здесь с Юлианой и Дараном — когда стражи не было, разумеется.

Сейчас Юлиана превратилась в светскую даму, любительницу театра и интриг. Уже не Юла — отчаянная девчонка, обожающая хулиганские проделки. Хотя дерзкая выходка с театром была в духе прежней Юлианы. В отличие от него, Дар никогда не поддавался на уловки княжны. Казалось, он видел Юлу насквозь — и этим заслужил клеймо: "главного недруга жизни".

Алексей хорошо помнил их последнюю встречу. Родители, не спрашивая, сосватали Юлу за Дарана, и свою обиду, своё раздражение княжна выместила на самом Даре. Помолвка привела её в ужас. В пятнадцать лет они втроём поступили в академию Северных Княжеств, но отказавшись от смотрин, Даран покинул Руссу. Юлиана отчего-то возненавидела свою силу, и в академию Темногорский пошёл один.

На свою голову.

Императрица, конечно, сокрушалась. По всему выходило, что именно семья испортила отношения Юлианы и Дарана. Алексей, однако, был с ней в корне не согласен. Одно письмо с извинениями, один визит в столицу — и не было бы той ссоры. Но никто не сделал первый шаг.

Сами виноваты.

— Куда мы идём? — с подозрением осведомился Орехов, вырывая его из воспоминаний. Собственно, они уже пришли. Ровную удобную площадку с невысокой оградой содержали в идеальном порядке. С неё весь парк, и особенно Царский павильон, был как на ладони.

— Ух! — высказался Ник, оглядываясь. — Какое место! Прямо находка для бдительной охраны. Любую активность близ павильона легко заметить.

Темногорский посмотрел на него очень пристально. Вроде смазливый, сладкоголосый, манерный — словом, с виду чистый актёр. Только Ник был похож на актёра примерно так же, как Темногорский — на почтенного директора театра.

Они помолчали. Орехов следил за павильоном, прикладывая к виску ледяную бутылку кваса. Владим и Марьяна неслышно ругались на берегу — ветер не доносил слов. Затем барон, оттолкнув невесту, походкой оскорблённой невиности отправился прочь. Марьяна даже сделала шаг в его сторону — Ник до скрипа сжал перила ограды — и… вернулась в павильон. Алексей мысленно ей похлопал.

Ещё не всё потеряно, однако.

— Ты для кого устроил представление, Орехов? — навалившись на ограду, прямо спросил Алексей. — Княжну хотел впечатлить… или может, нашу актрису?

— Это допрос? — голос у Ника изменился, стал колючим. — В таком случае, мне положен следователь и адвокат.

— Слушай, а может тебе просто в морду дать, а?..

Ник сбился и перехватил стеклянную бутылку:

— В ответ же прилетит, благор-р-родный!

Несколько секунд они играли в гляделки.

— За какой нечистью я вам сдался, господин директор?

Уже не враждебно. Задумчиво. Проанализировал ситуацию и понял, что может покачать права. Ник уже рискнул, когда встал на защиту Сены. Темногорскому приходилось мириться с ним — пока. Но ведущий актёр словно чувствовал предел его терпения.

Это был не талант, а навык. Его обучали.

— Откровенность за откровенность? — предложил Темногорский.

Ультиматум. Пока ты приставлен к моему театру, ты будешь работать на меня. Одновременно — предложение. За помощь положена награда, а у меня широкие возможности. Темногорский с ненавистью крутанул перстень на пальце.

Как никогда широкие.

— Хорошо, — Орехов упёрся спиной в дерево напротив. Его взгляд нет-нет, да возвращался к павильону. — Это было не представление. Я просто взбесился. Фасоль и травяной чай на свидании. Прилюдное унижение от недавнего купца. Жених, бл… Она в своём уме?!

Сена упоминала, что ведущие актёры театра, мягко говоря, недолюбливают друг друга. Темногорский и сам отмечал их слишком напряжённую игру.

— Неужели секс по глупости? — припомнил директор слова Ника, но тот отмахнулся.