Великий князь Юрий Всеволодович

Что двигало пером книжника XVI века, когда он давал такую уничижительную характеристику владимирскому князю? Выдумка ли это в чистом виде? Или какие-то реальные пороки князя Юрия — может быть, любострастие, или скупость, или, скажем, пьянство? — пусть и утрированные агиографом, нашли отражение в этом «антипортрете»? (Например, о пьянстве Юрия упоминает также автор Тверской летописи — всё в том же рассказе о поражении князя в Липицкой битве (36. Стб. 320).) Немногие исследователи, обращавшиеся к данной редакции Жития князя Михаила, находили в основе её рассказа о Юрии «народное предание», некий «отголосок народной молвы» о событиях далёкого прошлого, или «народную легенду», дошедшую до книжника XVI века, «конечно, в изменённой уже версии» (55. С. 50–54; 129. С. 229). Несомненно и то, что автор XVI столетия — времени победы Руси над Казанским ханством, наследником Золотой Орды, — искал в личности погрязшего в грехах великого князя Юрия Всеволодовича хоть какое-то объяснение предшествующей трагедии порабощения Руси татарами, развивая мысль летописца XIII века: «…грехов наших ради и неправды, за умножение беззаконий наших попустил Бог поганых, не их милуя, а нас наказывая, чтобы отступили от злых дел» (27. Стб. 462

). В реалиях XVI века эта общая мысль требовала некой конкретики, которую и пытался воссоздать автор на примере великого князя, домысливая или же просто выдумывая его биографию (ср. 55. С. 51; 129. С. 218–222), именно в нём пытаясь увидеть олицетворение тех «грехов и неправды», тех «беззаконий», которые и стали причиной «попущения Божия» на Русь. Есть основания предполагать, что автор Чудовской редакции происходил из Ярославля (именно Ярославль и стольный Владимир он называет «градами нашими славными»: 55. Прил. С. 82

); Юрий был для него «чужим» князем, и он мог не жаловать его. Поэтому не станем слишком уж доверять его рассказу и его характеристике князя — как, впрочем, с осторожностью отнесёмся и к тому трафаретному отзыву о добродетелях Юрия Всеволодовича, который содержится в летописной похвале ему и более поздних сочинениях.

Год 1213. Владимир. — Река Ишня. — Москва

Зима 1212/13 года принесла новые неприятности князю Юрию Всеволодовичу. Его девятнадцатилетний брат Владимир, не удовлетворившись княжением в Юрьеве, окончательно рассорился с ним и перебежал на сторону Константина, а затем «изъездом», то есть неожиданно, захватил Москву — город Юрия Всеволодовича. А вот другой его брат, семнадцатилетний Святослав, напротив, перешёл на его сторону; ему Юрий и передал освободившийся после бегства Владимира Юрьев-Польский. Ситуация становилась всё более запутанной.

Пугали и непонятные небесные явления, наблюдавшиеся над Владимиром:

Из Московского летописного свода конца XV века

…Было знамение на небе 25 марта, в пол-утра: явился над солнцем месяц, и начал быстро расти, и как стал словно луна за три дня до полнолуния, нашло на него облако чер[м]но[29], и постояло немного над луною, и сошло с неё прочь, и снова стал месяц мал; и опять начал полниться, и сделался так, словно за три дня [до полной луны], и опять нашло на него облако такое же, и, постояв немного, сошло, и был опять месяц мал. И было так четырежды. А когда случилось так вчетвёртое, потом уже не было ничего[30]

…

Пожар был во Владимире 4 июня; сгорело 200 дворов и 4 церкви: Иоанна Предтечи, Иоанна Богослова, и Илии, и Евпатия.

(40. С. 110)

Но главное, возобновились затихшие было военные действия: