Великий князь Николай Николаевич

К тому же затянувшаяся война и затруднительность морских сообщений постепенно придали ей особый характер войны на истощение. Кому же, как не России, богатой только хлебом, но крайне немощной в промышленном и транспортном отношениях, пришлось испытать на себе в первую очередь эту новую тягость борьбы!

В начале войны в России никому не приходила в голову мысль о необходимости бережливого расходования ее сельскохозяйственных богатств. Меры по введению в Германии надзора за расходованием припасов вызывали в России лишь иронические замечания о быстром приближении времени, когда мир для немецкого народа станет необходимостью.

Только в 1915 г., с отступлением русской армии из западно-пограничной полосы, в которой погибли весь урожай и масса скота, только тогда начал в армии чувствоваться недостаток продовольственных припасов и продуктов. Недостаток этот быстро увеличивался вследствие плохой обработки полей, в результате обезлюдения деревни и усиленных призывов.

Особенной массы людей требовали тыловые работы; для удовлетворения этой потребности уже весной 1916 г. возник вопрос о привлечении к некоторым из них, например к рубке лесов для заготовки дров и лесных материалов, китайцев и корейцев. Мера эта, впоследствии осуществленная, не спасла, однако, деревню от обезлюдения.

Обстоятельство это не сразу было учтено, и на него не было обращено должного внимания даже после известной записки 28 членов Государственного совета и Думы, поданной на имя императора Николая II в ноябре 1916 г. В записке этой определенно указывалось на то, что Россия отдала армии все, что могла, и что она уже подходит к иссяканию людского запаса.

Запас людей мог быть увеличен только двумя способами: призывом в войска инородцев, не несших военной службы, и новым привлечением из населения военных контингентов, но уже в возрасте старше 43-х лет.

Первый источник едва ли мог считаться обильным, как по относительной малочисленности вообще инородцев, не отбывавших воинскую повинность (около 11 %), так и по невозможности сразу взять из их среды весь пригодный для армии людской материал. Что же касается людей старших возрастов, то их призыв в войска, по мнению авторов записки, едва ли был допустим в условиях экономической жизни в России.

«В стране, – указывали члены законодательных палат, – и без того огромный недостаток рабочих рук во всех важнейших отраслях народного труда, в том числе и в производствах, работающих на оборону… Положение в России, – говорилось далее в той записке, – не может быть сравниваемо с западными государствами. Огромные пространства, редкое население, недостаточно развитая сеть железных дорог, непроездность грунтовых дорог, отдаленность месторождений металлов и горючего от очень многих металлургических заводов, наконец, наши климатические условия, требующие много труда по охранению от зимней стужи, а также по борьбе со снежными заносами. Сюда же следует присоединить еще и меньшую производительность русского рабочего. Все это создает исключительные условия, при наличии которых отвлечение у нас 10 % мужского населения тяжелее, нежели во Франции 16 %».

В частности, указывалось, что включение в ряды войск многих квалифицированных рабочих, общее число коих у нас вообще было невелико, с неизбежной заменой их на заводах новичками, к сложным или специальным работам непривычными, повлекло за собой увеличение общего числа заводских рабочих без соответственного увеличения производительности самих заводов. Очевидно, что польза, приносимая опытным слесарем на заводской работе на оборону страны, безмерно больше, нежели польза, которую можно извлечь из него в окопах.

Все эти соображения должны были, конечно, служить предостерегающими доводами против дальнейшего развития армии. Но императорская Ставка поступила иначе и взялась за неосторожное проведение в армию таких реформ, которые вели не только к ее дальнейшему численному увеличению, но и в ущерб ее внутренней стойкости.

Разумеется, продовольственная разруха появилась в результате не только оскудения собственно земли, но в значительной мере и развала транспорта. По поводу этого последнего явления группа членов Государственного совета, специализировавшаяся на данном вопросе, еще в 1915 г. указывала Совету министров на необходимость принятия целого ряда мер для поддержания на должной высоте работы железных дорог. Но их также не послушали.

Продовольственные затруднения коснулись не только армии; они больно ударили также по населению, особенно городскому. Жизнь безумно вздорожала, и к концу 1916 г. перед хлебными и съестными лавками стали постепенно образовываться хвосты людей, безнадежно простаивавших часами в ожидании возможности купить необходимые им продукты.