Великий князь Николай Николаевич

Въ нѣкоторыхъ источникахъ можно встрѣтить намеки, что Великая Княгиня Анастасія Николаевна и ея младшая сестра Милица, жена брата Николая Николаевича — Великаго Князя Петра Николаевича, были настроены въ религіозныхъ вопросахъ крайне мистически и, между прочимъ, служили поставщиками для Императорской четы разныхъ полуграмотныхъ «старцевъ», монашекъ и «святыхъ» лжепророковъ, которыхъ на Русп, вслѣдствіе народной темноты, было «не перечесть» сколько! Въ числѣ такого рода людей ко Двору попалъ и извѣстный Григорій Распутинъ, или «Новый», какъ его назвалъ Наслѣдникъ Престола Цесаревичъ Алексѣй. Олешкомъ извѣстна ролъ этого лица въ ходѣ исторіи послѣднихъ лѣтъ царствованія Императора Николая ІІ-го, 'чтобы на немъ нужно было здѣсь останавливаться долго!

Воспользовавшись настроеніемъ Императрицы, вѣрившей въ то, что истинная русская мудрость таится только въ народѣ и что все, что стоитъ между этимъ народомъ и русскимъ Царемъ является вреднымъ средостѣніемъ, Распутинъ, въ напоминаніе своего крестьянскаго происхожденія, никогда не снималъ народнаго по покрою костюма, хотя и ходилъ въ шелкахъ и дорогихъ шубахъ, равно какъ щеголялъ своей колоссальной безграмотностью п невѣжествомъ. Обладая несомнѣнно особою магнетическою силою, онъ взялъ на себя также роль знахаря-цѣлителя по отношенію къ Наслѣднику, отвѣчая тѣмъ самымъ нѣжнымъ и тонкимъ струнамъ ея материнской души.

— Пока я съ Вами, ничего дурного случиться не можетъ, — обыкновенно говорилъ онъ, укрѣпляя тѣмъ свое положеніе при Дворѣ.

Въ силу моей неосвѣдомленности, я не могу читателя разувѣрить въ томъ, что слухи о проникновеніи Распутина въ царскій Дворецъ черезъ посредство жены Великаго Князя невѣрны. Но все же долженъ, на сей разъ уже съ полнымъ знаніемъ, заявить о полномъ презрѣніи Великаго Князя Николая Николаевича къ этому человѣку, въ періодъ войны. О пріѣздѣ Распутина въ Ставку, во время нахожденія во тлавѣ арміи Великаго Князя Николая Николаевича, разумѣется, не могло быть и рѣчи, какъ не могло быть рѣчи и о вліяніи его на ходъ военныхъ событій.

Съ другой стороны нельзя не замѣтить, что такіе люди, какъ Распутинъ, около которыхъ обыкновенно лѣпятся опасные авантюристы и малочестные дѣльцы, обыкновенно появляются лишь въ тѣхъ кругахъ, въ которыхъ на нихъ обнаруживается спросъ. При Дворѣ не онъ былъ первый, не онъ, вѣроятно, былъ бы и послѣднимъ, при иномъ ходѣ событій. Перелагать лично на нихъ всю отвѣтственность за происшедшія событія, конечно, неправильно. Въ здоровой атмосферѣ Распутинъ быстро потухъ бы, какъ это видно изъ послѣдующихъ отношеній къ нему Николая Николаевича, и его сила расцвѣла махровымъ цвѣтомъ лишь вслѣдствіе окружавшей его въ стѣнахъ Царскаго Дворца больной атмосферы.

Главный ужасъ распутинскаго времени былъ въ томъ, что онъ оказался пе въ одиночествѣ. Его весьма быстро захватили въ тѣсное Вольцо разнаго рода авантюристы, вліяпіемъ которыхъ и расшаты-палея авторитетъ центральной властп, вѣнчавшейся Русскимъ Монархомъ.

Люди искренніе и независимые сами отходили отъ властп, на мѣсто же ихъ приходили льстецы и угодники, потакавшіе ошибкамъ Императора и не желавшіе своевременно открыть ему глаза на происходившее кругомъ.

Великій Князь былъ большимъ любителемъ всякаго рода построекъ и въ этомъ отношеніи онъ унаслѣдовалъ страсть своего дѣда Императора Николая І-го. Онъ самъ прекрасно комбинировалъ и вычерчивалъ схемы деревенскихъ хозяйственныхъ сооруженій, которыя и осуществлялись имъ въ его подгородномъ имѣніи «Беззаботномъ». Это «Беззаботное» лежало подъ Петербургомъ, между Стрѣльной и Краснымъ Селомъ, въ 8-10 верстахъ къ югу отъ Стрѣль-пы. Въ немъ было земли всего лишь около 240 десятинъ; для жизни былъ выстроенъ обыкновенный деревянный небольшой домъ, но дополнительныхъ затѣй было много. — Великій Князь Николай Николаевичъ страстно любилъ животныхъ и однимъ изъ любимѣйшихъ развлеченій его была забота по разведенію у себя улучшенныхъ породъ лошадей, коровъ, овецъ, козъ, собакъ и всякаго рода птицы. Все это жило и кормплось пастью въ «Беззаботномъ», пастыо въ другомъ его имѣніи «Першино» Тульской губерніи.

Въ «Беззаботномъ» главной отраслью хозяйства было разведеніе какой то особой породы сѣрыхъ козъ, дававшихъ вкусное, легко усвояемое и особо питательное молоко. Этотъ видъ молочнаго хо-етва былъ у него поставленъ образцово. Я помню съ какимъ увлеченіемъ и искренней гордостью Великій Князь разсказывалъ намъ въ €тавкѣ, въ минуты отдыха, о способахъ промывки посуды, отнимавшей у козьяго молока особый присущій ему непріятный привкусъ. Видѣнъ былъ сразу тонкій и много читавшій сельскій хозяинъ. Очевидно, что весь удой былъ нарасхватъ, разбирался на мѣстѣ; все же высоко-культурпое хозяйство, въ конечномъ счетѣ, кромѣ убытка ничего не давало. Но его веденіе служило источникомъ наслажденія для его хозяина ; въ него онъ вкладывалъ, какъ это ни странно звучитъ, свою нѣжную душу. Разумѣется, что теперь это имѣніе, какъ водится, разграблено начисто.