Великий князь Рюрик. Да будет Русь!

«Александр, царь царем и над цари бичь божий, презвитяжный рыцарь, всего света обладатель и всех, иж под солнцем, грозный повелитель, к покорным же мне милосердый пощадитель, к непокорным же яростный мечь, страх всего света, честнейший над честнейшими, в далекоразстоятельном и незнаемом крае вашем от нашего величества честь и мир и милость вам и по вас храбросердому народу словенскому, зацнейшему колену русскому великим князем и владцом от моря Варяжского и до моря Хвалимского, велебным и милым мне храбрственному Великосану, мудрому Асану, счастному Авехасану вечне поздравляю, яко самех вас лицем к лицу любезне целую, сердечно приемлю яко други по сердцу моему и нагреднейшии подданицы нашему величеству и сию милость даю вашему владычеству. Аще каковый народ вселится в пределех вашего княжества от моря Варяжскаго и даже до моря Хвалимского, да будут вам и потомку вашему подлежимы вечной работе, во иныя ж пределы отнюдь да не вступит нога ваша. Сие достохвалное дело замкнено сим нашим листом и подписано нашею цысарскою высокодержавною правицею и за природным нашим государьским златокованным гербом привешеным. Дано вашей честности в вечность в месте нашего дела в Великой Александрии изволением великих богов Марша и Юпитера, и богини Верверы, и Венуса месяца примоса начальнейшаго дня». А приписанье царские руки верх строк златопернатыми писмены написано сице: «Мы Александр, царь царем и над цари бичь, сын великих богов Юпитера и Венуса в небе, земский же Филиппа силнаго царя и Алимпиады царицы, нашею высокодержавною правицею утвердих вечне». Сии ж князи словено-рустии, иж таковыя высокия чести сподобишася от всего державнаго того самодержца прияти и сию пречестнейшую епистолию почитаху вельми и обесиша ю в божницы своей по правую страну идола Велеса и честно покланяхуся ей, и праздник честен творяху в началный день примоса месяца».

Когда уже известный нам архиепископ Пахомий заносил в свой хронограф эту повесть, он сделал интересную пометку в тексте Грамоты. После слов «по правую сторону идола Велеса» он добавил «во граде Ростове». Почему Ростов, ведь «Сказание» новгородское и посвящено объяснению новгородских географических названий? Возможно, Пахомий знал местные ростовские предания о древнем культе Велеса, которые отразились в том числе в житиях ростовских святых, боровшихся с этим культом и сокрушавших те самые идолы Велеса… Так под пером книжников легенда обрастала новыми деталями.

Позднее Словенск дважды запустевал и каждый раз возобновлялся на новом месте. Вообще история славян по версии «Сказания» очень насыщенная: они совершают походы на «земли скипетра греческаго», страдают от эпидемий, бегут из своих городов в леса, основывают новые города (например, Белоозеро). Во всех случаях новыми основателями Словенска оказывались славянские переселенцы с Дуная, причем история этих переселенцев уже сближается с данными «Повести временных лет». После второго возобновления «старейшиной и князем» нового города (Новгорода!) стал уже известный нам Гостомысл.

Расселение последней волны пришельцев с юга уже похоже на картину, описанную во введении к «Повести временных лет»:

«И разыдошася кииждо с родом своим по широте земли, и овии же седоша в полях и нарекошася поляне, сиречь поляки, овии полочане речки ради Полоты, овии мазовшане, овии жмутяня, инии же бужане по реце Бугу, овии дреговичи, овии кривичи, овии чюдь, инии меря, инии же древляне, и инии морава, серби, болгари сих же от роды, и инии же северы, и инии лопи, и инии же мордва, и инии же мурама…»

Правда, в списке появился новый народ – «лопи», лопари, саамы – жители Кольского полуострова. С лопарями русские познакомились, по-видимому, в XV в., в ходе продвижения к берегам Северного Ледовитого океана.

Гостомысл имел двух сыновей – Словена (это так называемый младый, младший Словен) и Избора – и обоих потерял. Словен отправился «в Чюдь» (в земли финских племен), основал там город Словенск и через три года умер. Избор, как уже можно догадаться, тоже основал город – Изборск и умер «змием изъяден». Далее «Сказание» повторяет сюжетную линию «Сказания о князьях Владимирских»: умирающий Гостомысл предвидит будущие усобицы и отправляет послов за море – искать потомка Августа – кесаря. Те находят Рюрика, уговаривают его («и умолен быв князь Рюрик»), и тот с двумя братьями, Синеусом и Трувором. Дальше все как в «Повести временных лет»: братья быстро умирают, и Рюрик остается единовластным правителем Руси.

Автор «Сказания» вставил в свой труд и упоминание об убиении Вадима Храброго, заострив внимание на осознании новгородцами неизбежности подчинения Рюрику: