Великий князь Цусимский

Итак, я шла вглубь парка и вдыхала запах свежести, любуясь на умытые деревья. Земля была еще влажной, а с листьев то и дело срывались шальные капельки… Что направляло меня вперед? Наверное, какое-то наитие. Но вскоре я услышала голоса. Сделав еще несколько шагов, я послушно завернула туда, куда вела меня узкая дорожка – и вышла на полянку, щедро освещенную солнцем. И там моему взору предстала ну просто пасторальная картинка… Я увидела разом всех четырех малышек – великих княжон. С ними была неизменная для аристократических семей английская бонна, которая с чопорным видом следила за девочками, время от времени прикладывая к глазам лорнетку. Но мне до нее было мало дела. Я смотрела на девочек… Две из них (похоже, средние по возрасту) собирали полевые цветы и носили третьей (старшей), которая сидела тут же, на раскладном стульчике, и старательно плела венок, то и дело давая указания сестричкам, какой цветок ей принести. Самая младшая девочка – пухленькая и белобрысая, сидела рядом со старшей на расстеленном на траве толстом клетчатом пледе и гладила кота. Да-да, того самого полосатого уродца… Кот вальяжно лежал, вытянув лапы и показывая свое белое пушистое пузо.

Меня заметили почти сразу. Гувернантка тут же поспешно развернулась в мою сторону и поприветствовала меня любезной, но слегка настороженной улыбкой. Чего, мол, ждать от этой странной русской из будущего, к которой вдруг неожиданно стал благоволить русский царь. Девочки на некоторое время прекратили свои занятия и тоже стали смотреть на меня с приветливым любопытством.

Я немного растерялась. Ну не приходилось мне прежде иметь дела с маленькими девочками! Чтобы скрыть неловкость, одолевшую меня, я присела на корточки рядом с маленькой, с Анастасией.

– Это твоя кошечка? – спросила я.

– Наша, – ответила девочка.

– А как ее зовут?

В ответ трехлетняя малышка произнесла слово, похожее на «Вася».

– Вася, значит… Котик… А можно его погладить? – спросила я.

– Мозьна, – разрешила та.

Я опасливо погладила млеющего на солнышке кота, который в ответ на мою ласку только чуть приподнял свою уродливую голову и, равнодушно посмотрев на меня золотисто-желтыми прищуренными глазами, тихо мякнул.

– Хороший Васенька, хороший… – сказала я, еще раз погладив животное.

– Его зовут не Вася, – услышала я рядом с собой. Это произнесла Татьяна.

– Не Вася? – удивилась я. – А как?

– Квазя, – ответила за сестричку Ольга, – мы называем его Квазя.

– Почему же такое необычное имя? – спросила я.

– О, на самом деле его зовут Квазимодо… – сказала девочка и, присев, потрепала кота за ухом. После чего, подняв на меня лучистые глаза с грустинкой, добавила: – Но мы так его ласково называем – Квазей или Квазиком… Мы его очень любим. А так назвали в честь одного героя из книги, на которого он похож.

Я, честно говоря, была очень удивлена эрудиции сестер. И только хотела было задать следующий вопрос, как меня опередила Мария.

– Вы читали эту книжку? – спросила она с серьезным видом, выглядывая из-за Ольги.

Они все четверо смотрели на меня так пытливо, что я устыдилась своего невежества, потому что книгу, о которой шла речь, мне, к сожалению, прочитать не довелось.

– О, я… нет, я не читала, – пришлось мне признаться, с сожалением разведя руками.

– Мы тоже не читали, – поспешила меня утешить Таня, – нам рассказывал папа.

Остальные сестры дружно закивали.

– И кто такой этот Квазимодо из книги? – спросила я, сделав вид, что не знаю этого.

– Он был добрый и жил в соборе… – начала Татьяна, – и он был горбун, и все над ним смеялись, и никто его не любил.

– И потом он влюбился в красивую девушку, в цыганку, которая танцевала на площади… – добавила Мария.

Но старшая сестра, Ольга, показала жестом, чтобы они замолчали, и начала говорить своим четким, выразительным голосом:

– У уродца Квазимодо было доброе сердце. Он любил Эсмеральду и хотел спасти ее от казни… Они в конце умерли вместе.

Столь короткого изложения романа Гюго мне еще слышать не приходилось. Но Ольга, видимо, считала, что этого вполне достаточно для меня, чтобы составить представление о личности героя, в честь которого они назвали своего кота. Но мне хотелось продолжить эту тему. Девчушки были поразительно умные! Умные и одухотворенные. Я обнаружила, что уже разговариваю с ними совершенно непринужденно.

– Что же, эта Эсмеральда не любила Квазимодо? – спросила я.

– Нет, – грустно покачала головой Ольга.

– А почему?

– Он был некрасивый. Он ей не нравился.

– Но вы же любите своего Квазю! – произнесла я.

– Конечно, любим, – дружно подтвердили сестры.

– Значит, получается, что можно любить уродцев? Ведь главное – не внешность, а душа, правда? Выходит, Эсмеральда была… глупенькой? – Эх, чуть не сказала «дурой». Вовремя напомнила себе, что при разговоре с великими княжнами, хоть и малолетними, следует выбирать выражения.

Девочки задумались. Только малышка Анастасия продолжала гладить кота, бормоча ему что-то ласковое.

Наконец Ольга сказала:

– Ну, наверное, да, она была не очень умной. Но не потому, что не смогла полюбить горбуна Квазимодо.