Великий князь Цусимский

Примечание авторов: * Не путать с «героем» Белого Движения Александром Павловичем Кутеповым, который в настоящий момент только готовится к выпуску из Санкт-Петербургского пехотного юнкерского училища.

Таким образом, не успел Савинков со своей бандой поселиться в доме на Жуковского, как был плотно взят в опеку филерами Медникова. Один из агентов даже устроился в дом младшим дворником, в силу чего мог исправно осведомлять свое начальство о времени ухода или прихода постояльцев. Таким образом, все было готово к захвату, ждали только появления Азефа, который непременно должен был появиться там к концу мая. И вот удача – вечером двадцать шестого числа в сопровождении трех слуг в квартиру на Жуковской вошел важный господин, в котором по широкой роже, носу картошкой и вывернутым наружу губам за версту можно было опознать Азефа. Такую приметную харю не загримируешь, а до пластических операций и липосакций тут еще не додумались. Собственно, Азеф был неуловим только потому, что работал сразу на две стороны, и обе считали его «своим». Возьмись охранка за его поиски всерьез – с такой приметной внешностью он был бы пойман в самое короткое время.

Тут надо сказать, что старший лейтенант Мартынов, когда планировал эту операцию, отнюдь не собирался ограничивать себя средствами, характерными для 1904 года. Отнюдь нет. Если террористы чего-то там химичат у себя на кухнях, то почему бы не похимичить и гебистам? Тем более что Х.А.Ф. (хлорацетофенон), в просторечии именуемый «черемухой», был синтезирован немецким химиком Гребе еще аж в 1871 году. Весьма полезное изобретение – особенно в свете того, что в ближайшее время эсеры от тактики индивидуального террора могут перейти к инспирированию массовых волнений. Была бы в нашем прошлом «черемуха» в распоряжении полиции – не пришлось бы войскам залпами стрелять в народ, не было бы и никакого Кровавого воскресенья. Разгон слезоточивым газом мирной демонстрации тоже, конечно, выглядит некрасиво, но все же не является преступлением против собственного народа, как та кровавая бойня, что была устроена по приказу уже упоминавшегося тут Великого князя Владимира Александровича.

Кроме слезогонки, быстрым образом почти на коленке можно было смастерить светошумовые гранаты. Плотный провощенный картон для корпуса и магний с нитратом аммония – вещества, в начале двадцатого века отнюдь не дефицитные. Запал можно смастерить терочный, пороховые замедлители уже известны – и вот граната на коленке готова. Кстати, можно совместить первый пункт со вторым и сделать так, чтобы после разрыва гранаты в воздухе дополнительно осталось бы облако слезоточивого газа. Правда, боевой порыв Мартынова был остановлен Зубатовым, который после испытания одной такой светошумовой бомбочки напомнил, что вообще-то у террористов на этой конспиративной квартире могут быть запасы динамита. Как сдетонирует разом пара пудов этой дряни – сопли с кишками обывателей разлетятся аж до Лиговки и Литейного.

Мартынов подумал и ответил, что динамит Савинкову вроде должны были привезти позже и хранить в другом месте, а Покотилов подорвался на собственной бомбе, потому что он как раз снаряжал ее в номере гостиницы перед терактом, да и конструкция детонатора у него была сделана через задницу… Одним словом, действия следующие: светошумовая граната в окно, следом, в случае оказания вооруженного сопротивления, дымовушка с «черемухой» – и вперед, на штурм. Только вот досада – в группе силовой поддержки ни одного бойца с альпинистской подготовкой (такие дикие времена), а особая штурмовая рота только приступила к тренировкам. Ломиться можно было только через дверь, или лезть в окно по лестнице, тем более что главная комната, в которой злодеи проводят свое совещание, имеет выступающее на улицу окно-фонарь.

На том и порешили.

Когда стало известно, что все птички уже в клетке, группа захвата выступила на дело, тем более что от Петропавловки до дома номер 31 по улице Жуковского всего четыре версты, как говорится, по спидометру. Даже на конной тяге – не более четверти часа ходу. Стучать в дверь с сакраментальной фразой «вам телеграмма» никто не стал. Просто дюжий полицейский унтер, отслуживший срочную в гвардейских гренадерах, привстал в пролетке и сначала бросил в центральную секцию фонаря крупный камень, а потом поданную напарником светошумовую гранату. Звон рушащихся на мостовую стекол потонул в оглушительном хлопке взрыва. Вспышка внутри от взрыва была такая, что все уличные зеваки, остановившиеся поглазеть на это дело, на какое-то время «словили зайчиков» и выпали в осадок.