Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

В Иллинойсе, родном штате президента, у них было большинство в законодательном собрании, и это собрание считало необходимым отозвание прокламации об освобождении для того, чтобы « предотвратить расселение негров в Иллинойсе». Они требовали немедленно прекратить практику внесудебных арестов, провозгласить перемирие с Югом, и вообще, высказывалась идея созвать конференцию в Луисвилле с целью обсуждения условий для признания КША. Корреспондент лондонской «Таймс» вообще полагал, что прокламация Линкольна послужит детонатором для взрыва, который « расколет Север на Восток и Запад».

Корреспондент, надо сказать, совершенно точно отражал то, что видел. В США регион, сложившийся вокруг Массачусетса, называется Новой Англией. Так вот, в столице Новой Англии, Бостоне, где аболиционистские настроения были очень сильны, считали, что на Западе зреет заговор и что « измена поднимает свою голову повсюду, нагло, открыто и безнаказанно».

С этим надо было что-то делать.

III

Администрация Линкольна, надо сказать, двигалась в этом случае с похвальной быстротой. Уже в январе 1863 года было решено сформировать четыре новых полка, «…с таким личным составом, на который можно было бы положиться…», и разместить эти части не на фронте, а в штате Иллинойс, где забунтовало законодательное собрание. Губернатор-республиканец Иллинойса ввел там прямое правление, предусмотренное для чрезвычайных ситуаций, – и получил на расходы четверть миллиона долларов из бюджета военного министерства.

Однако наиболее решительно действовал глава так называемого Военного департамента штата Огайо – это был уже знакомый нам Эмброуз Бернсайд. Линкольн, по-видимому, при смещении его с поста командующего Армией Потомака испытывал что-то вроде угрызений совести – неудача неудачей, но генерал пробыл в своей должности совсем недолго, вину за поражение взял на себя, на президента ее не сваливал, – короче говоря, его не уволили, как Макклеллана, а дали утешительный приз в виде «командно-тыловой» должности.

И вот, находясь на этой должности, 13 апреля 1863 года Эмброуз Бернсайд издал так называемый «Общий Приказ номер 38», в котором, в частности, говорилось следующее: «… всякий, кто предпримет любые действия, помогающие врагам нашей страны, будет арестован и судим как шпион и предатель…»

А в число действий, опасных для страны, было включено и « выражение симпатий к врагу», что могло толковаться очень широко и, безусловно, нарушало обеспеченную Конституцией свободу слова.

И тогда Клемент Валлендайхэм произнес речь, по сравнению с которой его январское выступление было просто нежным шепотом. 1 мая 1863 года он сказал всем, кто хотел его послушать, что «Приказ 38» есть « гнусная узурпация тиранической власти». По поводу президента он тоже высказался бескомпромиссно, назвав его « королем Линкольном, который ведет войну за освобождение негров и за порабощение белых…».

А надо сказать, что всякое упоминание о «короле» в политической речи, отнесенной к политическому деятелю, у всякого американца немедленно вызывало ассоциацию с тем, что говорили о британском монархе «отцы-основатели» в Декларации независимости.

В частности, там было и такое:

«… Он поставил судей в исключительную зависимость от своей воли путем определения сроков их пребывания в должности, а также размера и выплат им жалованья. Он создавал множество новых должностей и присылал к нам сонмища чиновников, чтобы притеснять народ и лишать его средств к существованию…»

Или такое:

«… Он стремился превратить военную власть в независимую и более высокую по отношению к гражданской власти. Он объединялся с другими лицами, чтобы подчинить нас юрисдикции, чуждой нашей конституции и не признаваемой нашими законами, утверждал их акты, претендовавшие стать законодательством…»