Великий Любовник. Юность Понтия Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория

Правило третье. Любви, ее верховной богине Венере, ее фламинам-Амурам надо служить, как солдат служит Родине. (Тут Гней Эдий обильно цитировал из Тибулла, из Проперция, но чаще всего из Пелигна: «Всякий влюбленный — солдат, и есть у Амура свой лагерь» или «Воинской службе подобна любовь. Отойдите, ленивцы)…» — ну, и так далее.) Причем Любви служить надо намного ревностнее, а именно бессрочно, первостепенно, самоотверженно и неукоснительно. Бессрочно, потому что армии ты служишь в течение некоторого времени, Любви же — на протяжении всей своей жизни, с детства и до глубокой старости. Первостепенно, ибо служение Любви должно стать если не единственным, то главным твоим делом, ради которого все другие дела должны быть отодвинуты на второй план. Самоотверженно вследствие того, что в Любви ты лишь кажешься себе жрецом, а перед богами ты — жертва; и каждое любовное соитие — таинство, требующее «некоего самоубийства» (Вардиево выражение). Неукоснительно, наконец, по той причине, что за невыполнение приказов Любви боги карают намного более сурово, чем легаты и центурионы — солдат-дезертиров: отступников Любви заставляют умереть еще при жизни, а это — самая мучительная, самая долгая и страшная из казней, и лучше бы тебя разорвали кони, как греческого царевича Ипполита.

Четвертое правило. У Венеры, как мы теперь знаем, много Амуров (см. Приложение I). И всех их надобно чтить. Ибо, следуя второму правилу, не ты, а Венера решает, каким из Амуров тебя осчастливить: мечтательным Фанетом, плотоядным Приапом, изменчивым и «изыскательным» (Гнеево словечко) Протеем и так далее. А посему «жертвоприносить» следует с разными женщинами: «фанетическими», «приапейскими» и «протеевитыми»… О Фаэтоне, Гимене, Ульторе, Элизии Летее и соответствующих им женщинах-купидонках Вардий не упоминал. А когда я однажды напомнил ему об этих Амурах, Гней Эдий ответил: «Я, конечно же, чту их в мыслях и чувствах. Но стараюсь не забираться так высоко. Слишком уж я нагляделся на страдания моего Учителя».

Пятое правило. Надо любить Любовь в себе, а не себя в любви. И ни в коем случае нельзя любить конкретную женщину…Непонятно? Я тоже, представь себе, не сразу понял. Но Вардий терпеливо мне разъяснял. Каждому мужчине боги предназначили только одну женщину, которую можно назвать Единственной. Но эта Единственная не имеет телесной оболочки, она сокрыта и как бы рассеяна по многим женским телам и душам. Ее обретаешь, лишь когда ищешь Любовь-в-себе, и в каждой из женщин, с которыми ты сопрягаешься, ты можешь обнаружить лишь частицу своей Единственной, никогда заранее не зная, какую частицу и с кем обретешь. И если, упаси тебя боги, ты эту частицу примешь за целое и влюбишься в одну из своих подружек, приняв ее за Единственную и таким образом ей, настоящей своей Единственной, изменив, то вскоре будешь жестоко разочарован: явится тебе призрак, который будешь мучительно пытаться обнять, как Улисс обнимал в Аиде тень своей матери. И поделом тебе! Ведь ты ради частицы отказался от целого, ты ради одной женщины предал Любовь, ты вечное блаженство променял на мгновение счастья, в слепоте своей наивно полагая, что если эти мгновения вновь и вновь повторять, то они заменят тебе вечность и бессмертие. Несчастный! Ты святую молитву превратил в пьяную трактирную песню. Глупец! Ты принес себя в жертву не богу, а праху земному… По-прежнему непонятно? Ну, так Вардий однажды, как мне представляется, намного проще выразился. Он сказал: «Любящий человек должен быть свободен, как птица. Одна какая-то возлюбленная, а тем более жена и дети, сковывают ему ноги, подрезают крылья, пережимают горло — с ними не взлетишь к небу и не пропоешь гимн солнцу, которое весь мир освещает». А в другой раз Гней Эдий изрек: «Возбудиться и вскочить на молодую красавицу каждый способен. Но что это будет за жертва? Нет, ты заставь себя возлюбить уродливую, или старую, или в других отношениях отталкивающую и с ней вознесись, воспари, докажи себе силу Любви — тогда ты герой, и Венера тебе улыбнется!»