Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

Великий князь всячески бодрился и делал вид, что всё в порядке, но при этом всем, кто был посвящён в дела трона, было ясно, что это – лишь хорошая мина при плохой игре. Ссоры между королём и наследником сделались делом регулярным, и опаснее всего было то, что оба были одинаково упрямы и вздорны. В те моменты, когда умному человеку следовало бы промолчать, Келдон зачастую лез в бутылку, не желая уступать. Рано или поздно это могло кончится для него не слишком-то хорошо.

А теперь по дворцу расползались пораженческие слухи. Тайком поговаривали, что дела Латиона на коррэйском фронте совсем плохи, и что будущей весной можно ожидать широкомасштабного наступления объединёнными силами Кидуи, Коррэя и Палатия. Виноватых предпочитали не называть, но и так было ясно, что мишенью этих слухов является министр войны, он же наследник трона принц Келдон. Не менее ясно было, откуда распространялись эти слухи, а уж теперь, когда при дворе появился Каладиус, эти шептания лишь набирали силу.

– Слишком многим было бы выгодно лишение принца Келдона наследства, – продолжал Трувиль. – Анцидиус спит и видит в этой роли Дейвона, который станет марионеткой в его руках. Но и он – не самая крупная фигура. Именно Тишон сейчас представляет наибольшую опасность. Он подмял под себя разум короля. Пока ещё его величество немного сопротивляется, но это скорее из упрямства. Вскоре первый министр обретёт над ним полную власть, и что будет тогда – никому не известно. Он не карьерист как Анцидиус, и искренне действует в интересах государства. Другое дело, что представления об этих интересах у него довольно своеобразные. Сомневаюсь, что в его представлении об идеальном Латионе есть место для принца Келдона.

– Вероятно, до сих пор у короля были неудачные советники, господин Трувиль, но теперь-то с ним рядом я. Поверьте, я отличный союзник.

– Я очень надеюсь на это, но не стоит чересчур рассчитывать на вашу должность – она в достаточной степени формальна.

– Должность – лишь звук, оболочка. Наполняет её, делает осязаемой человек. Может быть, должность советника не столь весома, как должность первого министра, но вот Каладиус, уж поверьте, ничем не уступает ни Тишону, ни Анцидиусу. Осталось лишь продемонстрировать эту очевидную истину его величеству.

***

Вскоре такая возможность Каладиусу представилась. Всего через несколько дней после этого разговора состоялся внеочередной совет при короле, поводом для которого стали весьма неприятные новости с запада. Каладиуса никто специально не приглашал, но тот, памятуя о том, что он является официально назначенным советником короля, явился сам, без приглашения, с удовольствием отметив скисшие вмиг лица своих недругов.

Каладиус уже знал о том, что произошло. Коррэйцы внезапно, когда уже вот-вот кампания должна была завершиться до следующей весны, изменили тактику. Сразу несколько небольших отрядов этих лесных жителей атаковали приграничные деревушки. Жертв было немного – бородачи щадили мирное население, если те не лезли на рожон, но сами деревни были сожжены дотла. Это было особенно неприятно с учётом того, что вместе с избами и амбарами сгорело большое количество зерна, которое предполагалось для нужд остающихся квартировать в приграничье войск.

В это же самое время принц Келдон и его легионы гонялись за тенями, лешими и кикиморами по едва проходимым дебрям. Конечно же, этот факт вполне объяснял расплывшееся от радости лицо придворного мага. Приятно, что при виде Каладиуса эта радость слегка померкла. В отличие от придворного мага и первого министра, остальные члены этого небольшого совета выказали явное удовольствие от появления волшебника. Его величество приветливо махнул рукой, одновременно делая знак слугам поднести ещё одно кресло и поставить рядом с собой.

В целом же король был весьма раздражён. Его резкий крикливый голос доминировал над тихим гулом других голосов. Естественно, он обвинял всех присутствующих, а также и отсутствующих (имея в виду Келдона) в произошедшем. Тишон, оставив своё кресло, практически навис над его величеством, что-то тихо говоря ему. Судя по всему, Тренгону его слова были не слишком-то по вкусу. Он буквально кромсал свою перчатку из дорогой тонкой кожи.

– А вот и мой советник, – нарочито радостно воскликнул король, несомненно желая задеть этим первого министра. – Мессир, собираетесь ли вы наконец приступать к своим обязанностям?

– Я приступил к ним с того самого дня, как вы оказали мне столь великую честь, – слегка поклонился Каладиус, подходя, и садясь в поставленное для него кресло. – Не вина советника, что в его советах не нуждаются.

Он подметил, что королю нравится подобный грубоватый тон – вероятно, Тренгон считал это признаком искренности. Правда, он понимал также и то, что подобный тон позволен лишь немногим, да и сам он, возможно, однажды потеряет право говорить подобным образом. Однако Каладиус надеялся приложить все силы для того, чтобы этого не произошло.