Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

– Стало быть, вы всё-таки прижали их к стенке! – воскликнул он, машинально почёсывая старый комариный укус на щеке. – Воистину, мессир, я встретил вас под счастливой звездой! Эти двое положительно сговорились сжить меня со свету, и кабы не вы, я кончил бы свои дни где-нибудь в подвале под королевским замком, словно герой из дешёвой поэмки, или, того хуже – в том же Коррэе.

– Прижатые к стенке звери особенно агрессивны и опасны, – хмуро напомнил маг. – И господин Трувиль недвусмысленно намекнул мне, чтобы я тщательнее оберегал свою жизнь.

– Они не посмеют! – небрежно отмахнулся Келдон. – Подковёрные интриги – это их предел.

– Поверьте мне, друг мой, никто не знает истинных пределов необходимости…

– Полно, мессир, можно подумать, что вы боитесь!

– Страх – одно из главных благословений богов, ваше высочество. Он – наше главное оружие в борьбе за выживание. Не боятся лишь глупцы.

– Уверен, Трувиль проследит, чтобы всё было в порядке. Хотите, я поговорю с отцом, чтобы он выделил вам охрану из числа паладинов? Впрочем, лучше вам поговорить с ним самому – из нас двоих он прислушается к вам скорее.

– Я подумаю, – кивнул маг. – Что ж, довольно об этом. Я пенял вам, что вы слишком много говорите о комарах, но сам оказался не лучше. Вы уже знаете, для чего вы приехали?

– Да, и дьяволы меня разорви, если я понимаю, как вы этого добились! – воскликнул Келдон. – Я талдычил всё то же самое отцу полгода.

– Каждому – своё, ваше высочество, – улыбнулся Каладиус. – Зато вас больше любят комары.

– Это правда, – почёсываясь, ухмыльнулся принц. – Итак, нас ждёт война?

– Да, старая добрая война, а не те игры в гляделки, к которым вы привыкли. Палатий привык спесиво морщиться при нашем появлении, теперь же он содрогнётся.

– Не думал, что вы столь кровожадны, мессир, – усмехнулся Келдон.

– Дело не в жажде крови, ваше высочество. Дело в том, что когда война превращается в фарс, она теряет всякий смысл. Вам не хуже меня известно, каковы настроения в войсках. Часть идёт на войну как на прогулку – сменить обстановку и попробовать палатийских шлюх вместо латионских. Другая часть, уходя, обещает своим подружкам, что они вернутся к зиме. И никто не верит в то, что всё это – всерьёз. Разве только погибшие – вот для них всё по-настоящему. Если мы хотим вернуть людям имперское сознание – нужно приучить их к настоящей войне.

– Вы вознамерились возродить империю?

– Почему нет? Что удалось однажды – может удаться вновь. Но это – не вопрос ближайшего будущего. Создать империю – это лишь полдела. Опыт Древнейшей империи показал, что если нет имперского сознания, то империи рушатся столь же быстро, как и возводятся. Для начала научим жителей Латиона относиться к окружающим государствам как к вассалам, а там уж можно будет подумать об объединении.

– Мне кажется, для пущего успеха неплохо бы ещё научить жителей окружающих государств относиться к Латиону как к сеньору.

– Уж за этим дело не станет, если вы сделаете всё как должно, – глаза мага хищно сверкнули в глубоких глазницах.

– Хотел бы я знать, чем Палатий заслужил такое ваше отношение к нему… – задумчиво произнёс принц.

– О, дело вовсе не в этом! – отмахнулся Каладиус. – У меня нет никакого предубеждения в отношении Палатия! Я раньше не говорил этого, ваше высочество, но я и сам родился на юге Палатия. Впрочем, это было уже так давно, что перестало быть важным. Сейчас я считаю, что для противостояния Саррассе северным королевствам необходимо объединиться, и что сделать это может лишь Латион. Поэтому цена не столь важна, ведь цель оправдывает любую цену.

– То есть мы должны предстать перед палатийцами благодетелями, которые заботятся об их благе? – рассмеялся Келдон. – Этакими хирургами, отсекающими обе ноги ради того, чтобы сохранить жизнь?

– На данном этапе это необязательно. Важно убедить в этом наших граждан. Дети, что будут рождены в будущем году, с молоком матери должны впитать мысль о том, что все земли от Прианона до Серого моря, от Загадочного океана до Анурских гор – это наши земли. Но для начала мы соберём земли вдоль Труона, возьмём реку под полный контроль. Труон – это та нить, на которую мы нанижем наши жемчуга. Я даже придумал лозунг, который вскоре должен повторять даже последний крепостной, прозябающий у Симмерских болот. «Труон начинается в Латионе».

– Что это означает? – поморщился принц.

– Что Труон – это наша река, – твёрдо ответил Каладиус.

– Довольно странный лозунг… – с сомнением произнёс Келдон. – Так с первого раза и не поймёшь… Почему бы тогда не сказать просто: «Труон – наша река»?

– Потому что, уж извините, ваше высочество, но это – глупый лозунг.

– Не глупее тех людей, для которых он предназначен! – возразил принц. – А ваш, мессир, вышел больно мудрёным.