Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

– Мы с радостью принимаем его, ваше величество! Говорю это и от себя, и от имени моей сестры!

– Я счастлив! Вы станете украшением двора, я в этом уверен!

И король бросил долгий взгляд на Пелли, заставив её зардеться.

Глава 42. Знакомство

То, что у короля появились новые фавориты (а скорее даже фаворитка), стало совершенно ясно после того, как он объявил о приёме в честь герцога и герцогини Пантатег. Причём это был не просто приём, а масштабное помпезное мероприятие с большим количеством званных гостей и грандиозным пиршеством в конце.

Оба виновника торжества были явно сконфужены подобным приёмом и обескуражены тем вниманием, которое обрушилось на них. Не было при дворе ни одного человека, который ни стремился бы сейчас сказать хоть слово герцогу Пантатегу или же сделать комплимент герцогине. История с пожаром, которую минувшим летом в столице практически не заметили на фоне эпидемии, теперь передавалась из уст в уста и неизменно сопровождалась множеством вздохов.

Король, который, как отмечали придворные, как будто впервые за долгое время постарался немного привести себя в порядок, неустанно вещал об обязанности государства не допускать хирения древних родов. Учитывая, сколько представителей знатных семейств закончили свою жизнь на плахе, и как часто это приводило к едва ли не полному угасанию рода, все эти сентенции выглядели довольно неуместно, однако же окружающие его величество льстецы не уставали кивать и поддакивать.

Здесь же, во время приёма, Конотор объявил о том, что исконные земли Пантатегов возвращаются их законным владельцам. Речь, конечно же, шла о территориях, отчуждённых после ареста двух братьев. Кому теперь принадлежали эти земли, и как их удалось заставить расстаться с ними – король умолчал. Равно как и о судьбе самого младшего из трёх братьев Пантатегов, о котором давно уже было ничего неизвестно – умер ли он, или же томится в какой-то из тюрем.

Также прямо во время церемонии министр финансов торжественно передал королю стопку бумаг. Это были символические закладные на замок Пантатегов. Конечно же, настоящие долговые бумаги продолжали благополучно пребывать у их хозяев, а сами они даже ещё и не знали, в какую передрягу попали, но когда его величество вручил Вилиодию эту пачку, все присутствующие разразились громкими овациями.

Кстати говоря, на этом самом приёме присутствовал и мессир Каладиус, которого мы в последнее время как-то потеряли из виду. Старый волшебник по-прежнему презирал подобные мероприятия и избегал их, но на сей раз решил почтить его своим посещением, повинуясь какому-то внутреннему чутью. Ему было очень интересно взглянуть на юную парочку, которая, едва появившись, наделала столько шуму.

Надо сказать, что первое впечатление было приятным. И юноша, и девушка, несмотря на то, что на них свалилась внезапная слава, вели себя очень скромно и скорее стеснялись этой неожиданной популярности, нежели наслаждались ею. Каладиус навидался на своём веку много других людей, тех, которые едва почувствовав малейшее благоволение к себе, пытались присосаться к нему и испить досуха. Особенно много таких как раз бывало при правителях, подобных Конотору.

Понравилась великому магу и реакция герцога Пантатега, когда они наконец встретились воочию. Было видно, что юноша очень оробел от присутствия этого легендарного, и даже страшного человека, но в его глазах был заметен также и интерес. Он был похож на учёного, который вдруг увидел редкую и весьма ценную книгу.

– Для меня великая честь, мессир, пожать руку, которая вершила историю королевства на протяжении столетий, – сказал он. – Глядя на вас, я благоговею от одной мысли, что когда-то на вас так же взирали величайшие люди прошлых эпох. Я словно стал сейчас ближе ко всему тому, о чём раньше лишь читал.

– А вы много читали, молодой человек? – с лёгкой иронией поинтересовался волшебник.

– Увы, мессир, напротив – прискорбно мало. У отца было всего полторы-две сотни книг, но я прочёл их все.

– Должно быть, там были одни романы и поэзия? – Каладиусу нравился этот чистый юношеский пыл, незапятнанный и неосквернённый ещё долгой придворной жизнью, и ему хотелось продолжать этот лёгкий, ни к чему не обязывающий диалог.

– В нашей библиотеке куда больше военных мемуаров, мессир. Есть и исторические труды, где ваше имя фигурирует чаще, чем имена иных королей. Никогда бы не подумал, что смогу увидеть вас.

– Да уж… Многие скажут, что я в своей жизни сотворил немало ужасного, – усмехнулся маг.

– Мне кажется, что многое из того, что современники называют ужасным, потомки назовут великим, мессир. И наша история вполне доказывает это.

– О, замечательная мысль, молодой человек! – похвалил Каладиус. – И я говорю так не потому, что падок на лесть, ибо в моём возрасте лесть мне давно приелась. Но это действительно зрелые рассуждения, которые несколько удивительно слышать от такого юного человека как вы.