Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

– Если честно, то – да… – покраснел Вилиодий. – Признаюсь, я был бы счастливейшим из людей, если бы мог сделаться учеником самого мессира Каладиуса!

– Определить способности можно, хотя это и трудно. Однако, должен сказать, что если бы вы, друг мой, обладали достаточно выдающимся даром, он за эти годы уже сумел бы как-то проявить себя. Если этого не произошло, то либо таких способностей у вас нет, либо они имеют слабый потенциал. И в том, и в другом случае обучение магии не будет эффективным для вас. Вы можете, конечно, заниматься, но не достигните особенных успехов. Поэтому куда более правильным будет бросить все свои силы на то, чтобы из вас вышел, например, выдающийся политик, ежели быть выдающимся волшебником не суждено.

– Политик? – переспросил Вилиодий. – С чего бы мне становиться политиком?

– Ну это я просто для примера, – пожал плечами маг. – Однако, должен заметить, из вас получился бы отменный политик!

– Говоря откровенно, мессир, я не думаю, что теперь самое удачное время для занятий политикой… – осторожно проговорил молодой человек. – Я хочу сказать, что его величество, конечно, весьма добр к нам, но…

– Не надо, не продолжайте, мой юный друг, – кивнул в ответ Каладиус. – Я понимаю, что вы хотите сказать, и не всякие слова уместны здесь, в этом дворце. Давайте лучше говорить о науке.

И они говорили больше двух часов. Каладиус был в восторге от живого ума юноши. Недостаток жизненного опыта он с лихвой компенсировал остротою своего разума. Глядя на юного герцога, волшебник всё больше думал о том, каким отличным правителем он мог бы стать. Именно рядом с таким монархом и было его место, именно такому королю был бы нужен первый министр вроде него.

Нельзя сказать, что Каладиус испытывал жестокие угрызения совести из-за произошедшего с семьёй Конотора, но всё же изредка он думал о том, что было бы, не отлучись он в ту поездку. Конечно, казнённый принц не был бы образцом великого правителя, окажись он на троне, но, с другой стороны, он был бы явно лучше отца – бесполезный, но и безвредный. Королеву и принцессу великому магу было даже немного жаль – настолько, насколько он вообще не утратил ещё способность кого-то жалеть.

Сейчас верховным магом всё чаще владела мизантропия. Иногда он и вовсе подумывал о том, чтобы оставить двор и отправиться куда-нибудь – да хоть действительно в саррассанскую пустыню! Король Конотор не только сам был животным – он словно понемногу убивал всё человеческое в окружающих его людях. Останавливало лишь одно – потеря ресурсов, которые маг тратил на свои изыскания. Сидя в пустыне, заниматься наукой было бы куда как сложнее.

И вот внезапное появление герцога Вилиодия словно открыло небольшое окошко в тёмном затхлом подвале. Небольшой лучик света, небольшое дуновение свежего воздуха, но этого хватило, чтобы что-то изменилось. Нет, презрение Каладиуса к людям и их извечной возне никуда не делось, но вдруг появилось ощущение того, что он мог бы и даже хотел бы что-то изменить.

Не нужно было быть великим мыслителем, чтобы понять, что Конотор довёл Латион до краха. Великий маг за свою жизнь видел много королей, но мало кто из них был хуже этого жирного злобного чудовища. Наверное, можно было просто ждать, пока он умрёт сам, при этом наблюдая, как умирает королевство, которому лично он, Каладиус, некогда отдал столько сил. Наверное, в этом не было бы ничего страшного – по меркам волшебника оставшийся Конотору срок был просто ничтожным. Да к тому же в последнее время сам он так мало интересовался государственными делами…

Но мысль, едва зародившись, тут же накрепко вцепилась в мозг. Латиону нужен новый король. Король, достойный носить корону.

Глава 43. Помолвка

В следующий раз Каладиус пригласил Вилиодия в свой особняк – так он мог быть уверен, что их не подслушают. Конечно же, нельзя было прямо так вот взять и предложить молодому человеку совершить государственный переворот. Нужно было готовить его к этому, а значит, что требовалась ещё не одна встреча.

Вилиодий охотно посещал великого мага – он получал удовольствие от учёных бесед с ним, а кроме того, особняк волшебника был просто набит всевозможными редкостями и уникальными вещами. Таким образом, он едва ли не каждый день находил время, чтобы приехать хотя бы на час. С горящими глазами юноша взирал на могущественные магические артефакты, произведения искусства минувших веков, ценнейшие книги, некоторые из которых были писаны ещё во времена империи. Всё-таки он действительно мечтал стать учёным, коль уж стезя мага оказалась для него недоступной.

В какой-то момент Каладиус даже забеспокоился – жажда знаний так поглотила юного герцога, что он вполне серьёзно заговорил о поступлении в Академию, дабы посвятить себя науке. Это шло вразрез с планами великого мага, поэтому он попытался ограничить любопытство молодого человека. Он стал реже демонстрировать ему диковины, вести меньше учёных разговоров.