Великий магистр (СИ)

Когда же я закурила? Наверно, когда появились сигареты. Пусть будет так, точная дата не играет большой роли. Когда я начала носить кожаный костюм? Когда появились кожаные костюмы. А вот высокие каблуки стали моей небольшой слабостью, и я износила не одну пару ботфорт на шпильке. Однажды осенью (я помню это, потому что опавшие листья шуршали под ногами) один тип сказал мне, что мои ботфорты — как у проститутки. Как вы думаете, что я сделала с этим умником? Вы правильно догадываетесь. Взяла за шкирку, приложила об асфальт пару раз, а потом высосала его, как паук муху. Конечно, бедняга не знал, с кем имеет дело, вот и поплатился.

Но не всегда я была такой жестокой, о нет. Если вы знакомы с Авророй, то помните, наверно, какой выход она нашла, чтобы успокоить свою совесть: её жертвами становились плохие люди, а хорошим она даже помогала. Помните того пьяного в хлам мужика, которого она спасла от грабителей и дотащила до дома? Вот-вот, ага. Я тоже с этого начинала. Не верите?.. Увы, это правда. И это было бы смешно, когда б не было так грустно…

Я делала всё то же, что и Аврора в начале своей вампирской «карьеры», пока кучка крестьян чуть не убила меня. Я была тогда ещё неопытна и имела неосторожность заночевать неподалёку от человеческого жилья, от чего всем хищникам рекомендуется воздерживаться… А особенно — от тех мест, где питаешься. Наевшись до отвала, я заснула так крепко, что пушками не разбудишь. Вот этот богатырский сон, вкупе с близостью места ночёвки от людского поселения, и сослужил мне плохую службу. Эти деревенщины решили устроить на меня облаву и почти преуспели. Вооружившись кто топором, кто вилами, а кто и дубиной, они нашли моё логово и набросили на меня крепкую сеть — видно, хотели изловить живьём, а потом убить. Это было очень обидно… Да, я попила у них крови, но в основном у скверных людей. Но и добро я им тоже делала: оберегала их скотину от волков, спасла провалившегося под лёд незадачливого рыбака, да ещё много чего, всего не упомнить. А они на меня — с топорами… Вот и помогай после этого людям.

Чем всё это кончилось? Физически — раскидала мужиков в стороны и улетела. А вот морально…

Ну вот, пока я рассказывала, оранжевый огонь дошёл до фильтра, и пальцы начали чувствовать его жар. Бросив окурок, я снова взлетела на ветку клёна и заглянула в окно моей судьбы. В том, что это она, сомнений уже не осталось.

«Спи, малышка, баю-бай,

Поскорее засыпай…»

* * *

Так о чём я рассказывала до этого? Уж простите, память и правда оставляет желать лучшего. Ах да, о крыльях — белых, как у лебедя, и означал сей факт, что я — избранная. Вернее, так сказал Оскар, а я ему верила: он был мой наставник, как-никак. Он посвятил меня в великую и трепещущую тайну, и это переполняло меня чувством собственной важности. Ох уж это чувство! Сладкая наживка, заглатывая которую, рискуешь попасться на крючок…

Благодаря цвету крыльев я получила младшего магистра раньше, чем это могло бы случиться, имей я обычную их расцветку, и надо сказать, произошло это не без содействия Оскара. Думаю, он искренне верил в меня, и эта вера ещё больше разжигала во мне… амбиции. Не уверена, что подобрала нужное слово, впрочем, пусть будет так. Да, это были амбиции, куда ж мы без них!.. Но старина Оскар не виноват в том, что со мной случилось — он хотел как лучше. Пусть я скажу банальность, но вы сами знаете, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями…

И вот он настал — день, когда я получила повышение. Как и на обряде посвящения, присутствовали все младшие и старшие магистры. Одного из старших звали Октавиан. Как, вы и его знаете? Ну, ваша осведомленность просто поразительна. Да, тот самый Октавиан, который впоследствии возглавил «Истинный Орден» и принёс всем много неприятностей. В моей многострадальной памяти всплывает его облик: совершенно лысый, среднего роста, широкоплеч и мощен, с сутуловатой спиной и волчьей посадкой головы. Чёрные брови и пронзительные, холодные серые глаза. Двигался он мягко и бесшумно, как большой, хитрый и опасный зверь, зато голосом обладал поистине бархатным и сладким. Это был хищник старой закалки, сейчас таких уже не осталось — если не считать Оскара, конечно.

Октавиан не сводил с меня гипнотического взгляда с самого первого момента, когда я вошла в церемониальный зал. У меня было такое чувство, будто меня держат за шкирку, как щенка, и я ничего не могла с этим поделать. Высвободиться из этого «захвата» было невозможно, не помогал даже ободряющий взгляд Оскара.