Великий мертвый

А вечером был парад. Музыканты из корпуса Нарваэса играли туш и орали «Слава нашим римлянам!», а когда прибыли две тысячи союзных Кортесу индейцев из Чинантлы, бывшие подчиненные Нарваэсу капитаны и солдаты по несколько раз и с огромным облегчением перекрестились.

Индейцы шли под густой барабанный бой своим особенным маршем — несколько шагов вперед, один назад, и не нарушали единства строя ничем. Одновременно вскидывали копья, одновременно ухали, поражая невидимого врага, и одновременно отступали. А, едва поравнявшись с членами командного состава кастильцев, разом повернули оружие в сторону невольно подавшихся назад капитанов.

— Да здлавствует кололь! — как один человек, рявкнули они. — Наш сеньол!

Капитаны оторопело моргнули.

— Да здлавствует Элнан Колтес! Наш полководец!

И, пожалуй, лишь тогда капитаны до конца осознали, с кем вел их воевать Нарваэс.

— Ну, Кортес! Ну, молодец! Вот это выучка! — смущенно кинулись они поздравлять Кортеса. — Неужели они все твои?!

И Кортес принимал поздравления, улыбался, но уже понимал: испуг скоро проходит, а вот жадность — это навсегда. А значит, капитанов нужно продолжать покупать и покупать, пока они, все до единого, не подпишут с ним тот контракт, который ему нужен.

* * *

Куит-Лауак убил только одного кастиланина. Тот ударил его копьем, но железный наконечник согнулся и застрял в массивном нагрудном щитке, и, пока враг пытался выдернуть копье, Куит-Лауак швырнул ему в лицо то, что было в руках, — тяжелый каучуковый мяч.

Позже Куит-Лауака били еще несколько раз — в плечо, в живот, по голове, но его снова и снова спасало снаряжение для игры. А потом наступил момент, когда в живых осталось от силы два десятка вождей, и Куит-Лауак осел на колени, стиснул челюсти и с горьким ощущением несмываемого позора заставил себя упасть лицом вниз, — как мертвый среди мертвых.

И лишь тогда подоспела подмога.

* * *

Уже на третий день после парада собственные солдаты и даже капитаны Кортеса начали проявлять недовольство. В основном, неумеренной щедростью генерал-капитана к побежденным капитанам Нарваэса.

— Я не пойму, Кортес, — наступал Алонсо де Авила, — из каких таких бездонных запасов это золото?

— Ты хочешь сказать, что я вор?! — прищурился Кортес.

— Нет, — благоразумно сдал назад Авила. — Просто я не пойму, с чего такая щедрость? На кой ты этих новичков задабриваешь?

— Мне нужны новые солдаты, — отрезал Кортес. — Вот и все. Кому не нравится, пусть катится обратно на Кубу!

Авила побагровел.

— Будешь такими словами бросаться, вообще без солдат останешься.

Кортес хотел, было, тоже вспылить, но удержался.

— Кастильские бабы еще нарожают, — холодно произнес он. — Слава Богу, у нас в Кастилии каждый мальчишка — солдат.

А тем временем недовольство стремительно росло, и однажды, перед самым подписанием капитанами Нарваэса контрактов с Кортесом, прибыли делегаты из крепости Вера Крус.

— Мы слышали, ты золото даришь, Кортес, — мрачно изрек старший делегации Хуан де Алькантар, известный под кличкой «Старый».

— Только за службу, — усмехнувшись, развел руками Кортес.

Делегаты переглянулись.

— А разве мы плохо тебе служили? Где наша доля, Кортес?

Капитаны Нарваэса заинтересованно следили за развитием беседы.

— Никуда ваша доля не делась, — рассмеялся Кортес.

— Так, где она?

Кортес на секунду замешкался и понял, что ни врать, ни отказывать при новичках нельзя.

— В Тлашкале, — почти равнодушно кинул он.

— А почему она в Тлашкале? — насторожились делегаты. — Главная казна в Мешико, а наша доля почему-то оказалась в Тлашкале…

Кортес криво улыбнулся.

— Для безопасности, друзья, только для пущей безопасности…

Делегаты помрачнели и поджали губы.

— Мы хотим получить ее, Кортес, — внятно произнес Алькантар. — У нас в карманах — как раз самое безопасное место.

Кортес мысленно чертыхнулся. Прежде чем отдать долю гарнизона, от нее следовало отделить не учтенное сходкой «лишнее» золото. Однако ответить гарнизону он должен был немедленно…

— Собирайте сходку гарнизона, избирайте доверенного человека и — вперед! — пожал он плечами. — Письмо к отцу Шикотенкатля я дам.

Кортес уже прикинул, что пока делегаты будут добираться до Вера Крус, собирать сходку, а затем еще и возвращаться назад, он вполне успеет вывезти из Тлашкалы все лишнее.

— У нас уже есть доверенное лицо, — победно улыбнулись делегаты, — Вот он: Хуан де Алькантар. Давай письмо, Кортес. Он поедет прямо сейчас.

Кортеса как ударили в живот.

* * *

Альварадо едва успел ввалиться в ворота старых апартаментов дворца, когда в небе сверкнула первая молния начавшегося сезона дождей, а через высоченные каменные стены посыпались первые, наудачу пущенные стрелы.

— Все живы? — выдохнул он.

— У нас один погиб, — отозвался один из старших команды.

— А у меня четверо.

— И у меня двое…

Альварадо грязно выругался: сколько он помнил, головы кастильцев оказывали на индейцев прямо-таки магическое действие, — язычники тут же рвались в бой.

— Осмотреть и укрепить все ворота! — хрипло скомандовал он. — Проверить боезапас! Усилить караулы вдвое.

В ворота тяжело ударили.

— Всем остальным — на стены! — выдохнул Альварадо.