Великий Моурави 2

на брак Натиа с царем кахетинским Теймуразом.

Луарсаб, по совету Шадимана, решил использовать свадьбу для тайного

военного совещания. Вскоре по дорогам Картли мчались почетные гонцы к царям

и владетельным князьям Грузии.

Тэкле вчера выдержала сильное искушение. Настоятель Трифилий привез от

Русудан пожелание долгих лет царствования Луарсабу и Тэкле. Взволнованно

слушала Тэкле о втором сыне Георгия, красавце Автандиле, которого она помнит

веселым мальчиком, гоняющимся за голубями, о сыне Иораме, о серьезном

Бежане, изучающем науку о звездах, о красивой дочери Маро, носящей имя ее

кроткой матери. Еще о многом рассказывал отец Трифилий вкрадчивым мягким

голосом.

Тэкле осторожно кончиком ленты вытерла затуманенные глаза. С какой

радостью она выплакала бы на груди Русудан слезы, накопленные за долгие

годы!

Но нет! Нет! Она царица и должна помнить, что брат ее изменил царю

Картли. Она хорошо поступила, отказавшись вчера от предложения Луарсаба

поехать гостить в Ананури.

Тэкле вспомнила, как все проклинали Георгия после побега его в Иран.

Княжеские замки кипели злобой против "изменника". Особенно, когда от шаха

Аббаса приехали послы с грозным предупреждением: брат царицы картлийской

Георгий Саакадзе открыл шаху переговоры друзей Шадимана с Турцией.

Она тяжело пережила свое несчастье. Кто знает, осталась бы она в живых,

если б Луарсаб не пригрозил всех изрубить мечом в случае покушения на ее

жизнь.

Тэкле умоляла отпустить ее в монастырь. Царица Мариам, Шадиман и многие

князья требовали, чтобы царь развелся с сестрой изменника. Но царь властно

прекратил домогательства князей, а потом мольбой и слезами добился согласия

Тэкле не покидать его до последних минут жизни. И сейчас, слушая ее разговор

с Трифилием, он снова и снова гордился избранницей своего горячего сердца.

Он осторожно подошел к Тэкле, опустился на колено и с нежностью поцеловал

черные косы, переплетенные жемчугом.

В распахнутые ворота Метехи въезжали надменные всадники в белоснежных

бурках, обшитых золотыми позументами. Въезжали в черных бурках, обшитых

серебром, на конях, разукрашенных перьями и бархатом. Въезжали в пурпурных

плащах, сверкая чешуйчатыми кольчугами и костяными рукоятками кинжалов.

Въезжали светлейшие князья Нижней, Средней и Верхней Картли.

Вот Мухран-батони горделиво гарцует на арабском скакуне, вот и молодой

Мухран-батони, Мирван, ослепляет всех изумрудными застежками на малиновой

куладже. Вот Бараташвили, фамильный знак Шадимана - знак второй линии -

угрожает с конских чепраков. Вот Эмирэджиби, Квели Церетели, Цицишвили. Вот

Магаладзе, старый волк Леон, с сыновьями Тамазом и Мерабом, - все трое на

одинаковых серых жеребцах.

Снова рокочут рога, и метехская охрана еще ниже склоняет позолоченные

копья. В замок въезжает с воинственной свитой Леван Второй, владетельный

князь Самегрело. В золотых ножнах тяжело покоится фамильный меч. Въезжают

Эристави Ксанские, Джавахишвили, Палавандишвили. Вот владетельный князь

Абхазети, светлейший Шервашидзе, с блестящей свитой молодых абхазских князей

- все на черных конях с белой сбруей.

Толпы тбилисцев, запрудив все прилегающие к Метехи улички и

Сеид-Абадский мост, встречали всадников криками и веселыми восклицаниями.

Ближе к воротам в толпу зевак затесался Керим.

Под радостный перезвон метехских колоколов колышутся знамена грузинских

царств и владетельных княжеств. На зеленом шелке абхазского знамени золотой

козел горделиво вытянул переднюю ногу. Колышется гурийское знамя: на розовом

бархате под восьмиконечной звездой грациозно застыла серна. Высоко поднял

знамя гуриец в короткой красной куртке, пропуская Мамия Второго Гуриели,

владетельного князя Гурии. На затейливо перевязанном башлыке Мамия сверкает

драгоценный султан.

Луарсаба искренне обрадовал приезд имеретинского царя Георгия Третьего.

Вот рядом с ним, на белом коне, царица Тамара и наследник Александр. Плывет

голубое знамя Имерети: олень с большими рогами и серебряным крестом на лбу

притаился в шелковых складках под золотой короной.

Только въезд царевичей Баграта и Симона вызвал общее недоумение.

Царские одежды, золотые пояса династии с прямыми мечами времени Давида

Строителя, развевающиеся перья на пышных тюрбанах, разукрашенные серебром и

сафьяном кони, свита и личная охрана из рослых мсахури в боевом вооружении

подчеркивали: въезд Баграта в Метехский замок равен въезду царей.

Особенно поразило всех знамя, высоко поднятое великаном-знаменосцем:

два вздыбленных льва на зеленом бархате поддерживают знак Багратидов; под

короной хитон Христа, арфа Давида, рога, меч и скипетр. Это знамя выносилось

в особо важных случаях: или когда вторгнувшийся враг вынуждал Багратидов

всех грузинских царств объединить войска под родовым знаменем, или когда

четыре картлийских сардарства-воеводства - Сабаратиано, Сацициано, Самухрано

и Саарагво - давали клятву верности наследнику Багратиду, взошедшему на

престол Картли.