Великий Моурави 2

- Веселит, поэтому целыми ночами скучаю по темным углам.

- Ты самый верный друг царя Картли, хочу, дорогой, с тобой

посоветоваться об очень важном деле.

Баака насторожился и решил: о чем бы ни попросил Шадиман, сделать

наоборот.

Шадиман взял под руку Баака, и, гуляя по чинаровой аллее, понизил

голос:

- Сегодня узнал о намерении Саакадзе шумно войти в Тбилиси. Придется

сильные укрепления возвести. Как думаешь, стоит ли просить царя посетить

высоты, где князья решили возвести башни? Мне кажется - не стоит. Я, Баграт

и Андукапар сами выберем выгодные места.

Баака покосился.

- Царь должен знать рубежи будущих боев.

- А я думал, ты другое посоветуешь, - разочарованно протянул Шадиман,

и, помолчав, продолжал: - Тогда, друг, тебе придется удвоить охрану и самому

ни на час не покидать Метехи.

Баака еще больше насторожился и угрюмо произнес:

- Незачем удваивать охрану в замке, когда царь выезжает. Моя охрана -

верный щит в дороге, она должна сопровождать царя.

- Как хочешь, дорогой, но я думаю, охрана Баграта не хуже твоей охраны.

Перепуганный Баака мысленно решил сопровождать Луарсаба лично с

усиленной охраной, но, не дав заметить свой испуг Шадиману, насмешливо

сказал:

- Пока ты узнавал в "Золотом верблюде" о шумном возвращении Саакадзе, в

Метехи не менее шумно прискакал гонец с посланием от Теймураза Кахетинского.

Шадиман подумал: "От этого начальника не только в золотом, но и в живом

верблюде не спрячешься". И с деланным равнодушием произнес:

- Наверное, Теймураз опять просит помощи против шамхала.

- Просит, только на этот раз царевну Натиа себе в жены.

И Баака, махнув рукой, стал подыматься по каменной лестнице на зубчатую

башню.

Заложив руки за спину, Шадиман зашагал по аллее. Под его ногами тихо

поскрипывал песок. Он взвесил услышанное в "Золотом верблюде" и в лунном

саду Метехского замка и решил действовать на этот раз стремительно и без

промаха.

Час спустя в комнату Шадимана, завешанную персидскими коврами,

осторожно вошли князья.

Раздосадованный неудачей с Керимом, Шадиман язвительно высмеивал

Андукапара, в течение четырех лет получавшего от Керима "точные" сведения о

Саакадзе.

Андукапар с перекошенным от злобы лицом то вскакивал и бегал по

комнате, то бросался на тахту, яростно сжимая рукоятку шашки.

- Сколько золота передал Андукапар этому разбойнику Кериму, целый

монастырь купить можно! - сокрушался скупой Баграт.

Шадиман, игриво постукивая по крышке перламутрового ящика, наслаждался

злобой одураченных князей, но упорно скрывал свои неудачи. Он открыл крышку

и, вынув кисет, высыпал золото.

- Я узнал твои монеты и отобрал их у купца Керима. Отсчитай, дорогой

Андукапар, свои, а остальные подари моему чубукчи, он помогал князю

Шадиману, ради твоего прозрения, давиться жирной бараниной и кислым вином в

"Золотом верблюде".

Лицо Андукапара напоминало раскаленный медный котел. Он хрипло

выкрикнул:

- Долго сардар Саакадзе будет смеяться над князьями?!

- Над терпеливыми долго, - медленно ответил Шадиман.

- Что предлагаешь, Шадиман? - спросил Баграт.

- Выход единственный - убрать с нашей дороги царицу Тэкле, сестру

Саакадзе. Из любви к ней царь может неожиданно примириться с Саакадзе, а

разговор царя с разбойником - смертельный удар по княжеской власти.

Долго совещались три князя в полуночной тишине Метехского замка.

Наутро чубукчи Шадимана, зевая, будто невзначай, проговорился

копьеносцу, что не спал всю ночь, ибо святейший Баграт и князь Андукапар

вздумали до утра пить вино у его господина Шадимана. Копьеносец, отделавшись

от чубукчи, помчался к начальнику копейщиков. Таким образом Шадиман, когда

ему было нужно, не раз обогащал осведомленность зоркого Баака.

Узнав от начальника караульных копейщиков о тайном совещании Шадимана,

Андукапара и Баграта, Баака решил неотступно сопровождать царя во всех его

выездах.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

По вьючно-аробному пути, тянувшемуся вдоль гор, медленно передвигалась

арба. Переваливаясь через крупные камни, арба круто взбиралась на высоты,

откуда виднелись серебристые зигзаги Куры, и с немилосердным скрипом

скатывалась в лощины, перерезанные веселыми горными речками.

Удобно расположившись на арбе и подгоняя буйволов хворостиной, дед

Димитрия поглядывал на задремавшего Горгасала. Дед бережно поправлял солому,

под которой лежало оружие, закупленное Керимом у старосты амкаров Сиуша.

Он с гордостью думал о том, как ловко они провели с помощью Пануша

тбилисскую стражу, незаметно на рассвете ускользнув из города. Вслед за

ними, перекинув на конях хурджини с подарками Саакадзе и глубоко засунув в

карманы кисеты с золотыми монетами, выехал из Тбилиси Квливидзе. Азнауру,

конечно, было опасно оставаться в Картли, и он решил пробраться в Имерети -

убежище всех тех, кто желал скрыться от бед.

Дед Димитрия то тревожился, то успокаивал себя. А вдруг таинственный

человек, выманивший у Керима монеты, прикажет свирепым гзири догнать

Квливидзе?..