Читаем Великий Моурави 4 полностью

посягательства ненавистного им арагвского владетеля. Они готовы удвоить и

утроить добровольную дань скотом и шерстью, дабы царь после победы мог

восстановить Кахети. Но они надеются, что Алванское поле опять будет отдано им

всецело под пастбище.

- Видишь, светлый царь, - приободрился Чавчавадзе, - не совсем

бескорыстно стали под твое знамя тушины: Кахети им как горящий очаг нужна. А без

Алванского поля им не богатеть. Хевсуры же, пшавы и мтиульцы ждут от богоравного

Теймураза грозного запрета накладывать хищническую длань на их горы, леса и

воду. Значит, сомневаться не приходится, горцы с такой же охотой обрушатся вниз

на персов, с какой отшельник поднимается на вершины за святой благодатью.

Теймураз встрепенулся, потом величаво откинулся. Да, если не он, то кто

же защитит горцев?! Да, горцы - верная его опора, древний столп Кахетинского

царства. Пусть грядет победа! И пусть с непокорных высот хлынет на Алванское

поле золотое руно тушин!

Хотел еще что-то поэтичное выразить Теймураз, но вошел начальник

телохранителей и, преклонив колено, просил у царя оказать милость двум

арагвинцам, приезжавшим с подарками князя Зураба в Кутаиси, и допустить их

предстать пред его светлым челом.

- Что?! - вскипел Теймураз, наливаясь кровью. - Опять подарки?!

Браслеты?! Запястья?! Здесь не Кутаиси! Куда будет их вышвыривать Нестан-

Дареджан? В пропасть?!

А узнав, что арагвинцы пробирались через неведомые кручи и не привезли

даже грамоты, Теймураз еще сильнее вскипел:

- Что?! Как осмелился дерзкий прислать гонцов, не снабдив их знаками

восхищения своим царем?! И как посмел не оказать внимания прекрасной Нестан-

Дареджан, которая в своем великодушии снизошла до фамилии Эристави?! Или горный

медведь забыл, кто вознес "Похвалу Нестан-Дареджан"?! Стихотворец Теймураз

Первый вознес!

Вачнадзе решил схватить за уздцы Пегаса, на которого вскочил Теймураз, и

со всей поспешностью ввел к царю арагвинцев.

Теймураз сурово взглянул на гонцов... он снова был только царь.

Ананурские азнауры вели себя странно. Пустились в подробные описания

неудовольствия Исмаил-хана, которому доставили из Тбилиси грамоту Хосро-мирзы,

действиями как самого мирзы, так и Иса-хана, требовавших переслать в Картли пять

тысяч сарбазов. И неожиданно спросили: много ли войск у царя, не считая

кахетинских дружин?

Теймураз насторожился. Может, Зураб обманывает, что ради большого замысла

рискнул притвориться предавшимся шаху Аббасу? Вероятно, не столько притворился,

сколько предался, а лазутчиков прислал в расчете захватить без риска царя Кахети

и получить от шаха в награду горский трон. Или еще хуже... - Теймураз даже

вздрогнул, - не в сговоре ли он с Саакадзе?! И не злоумыслили ли они вдвоем

разделаться с царем Теймуразом?! И тогда "барс" вскочит на трон Багратиони, а

медведь на трон горского царства!..

Дикие мысли обуяли Теймураза. И он окончательно дал себе слово, что,

разделавшись с персами, обагрит свой меч кровью единомышленника...

Единомышленника?.. Теймураз сам испугался своих мыслей. Он вдруг ясно осознал,

что у него и у Георгия Саакадзе одни помыслы... Какие?.. Единовластие? Но...

Саакадзе оно выгодно - для азнауров, для купцов и амкаров, для глехи, а

Теймуразу - для себя!.. Возврат захваченных турками и персами грузинских

земель?.. Но Саакадзе это выгодно для возвышения азнауров и для обогащения

городов и деревень, а царю Теймуразу - для обогащения и укрепления царской

власти... Саакадзе замыслил расширение торговли, пошлинами с которой будет

пополняться казна царства, - значит, станут обогащаться купцы и амкары, -

покровительствовать зодчеству, расширять города и прокладывать дороги. Да

благословит бог! Он, царь Теймураз, об этом не спорит! Но "сундук щедрот" должен

храниться у его изголовья, богатство ему самому нужно! Ему надоело скитаться с

глиняным кувшином и залатанным хурджини! Георгий Саакадзе стремится к

возрождению сильного грузинского царства "от Никопсы до Дербента", но с тем,

чтобы вокруг трона назойливо толпились чохи и чувяки. Он, царь Теймураз, тоже

желает раздвинуть границы своего удела "от Никопсы до Дербента", но с тем, чтобы

вокруг трона объединилось покорное царю княжеское сословие, долженствующее

придать царю - силу, царству - блеск! Кто из смертных дерзает покушаться на

установленный богом порядок?.. Георгий Саакадзе?.. Да, у обоих - у царя и у

Моурави - помыслы одни, но... но цели разные. И дерзкий будет раздавлен под

обломками шаткой башни, которую он воздвигал всю жизнь...

На другой день царь отпустил арагвинцев. Он хитро притворился, что ни в

чем не подозревает Зураба, а насчет войска сказал правду, он сам в догадках, ибо

горцы не ведут точного счета, а кахетинские князья тоже не присылают сведений о

дружинах, ожидая, когда он, Теймураз, спустится с гор. И тут же не преминул

язвительно добавить, что подарки зятю не шлет из-за бедности - сам у тушин

гостит. По той же причине не одаривает посланцев князя Зураба.

Недовольные покинули арагвинцы Паранга. Вдобавок хевсуры сумрачно

косились на их короткие хевсурские бурки, а тушины, вооруженные до горла, под

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аббатство Даунтон
Аббатство Даунтон

Телевизионный сериал «Аббатство Даунтон» приобрел заслуженную популярность благодаря продуманному сценарию, превосходной игре актеров, историческим костюмам и интерьерам, но главное — тщательно воссозданному духу эпохи начала XX века.Жизнь в Великобритании той эпохи была полна противоречий. Страна с успехом осваивала новые технологии, основанные на паре и электричестве, и в то же самое время большая часть трудоспособного населения работала не на производстве, а прислугой в частных домах. Женщин окружало благоговение, но при этом они были лишены гражданских прав. Бедняки умирали от голода, а аристократия не доживала до пятидесяти из-за слишком обильной и жирной пищи.О том, как эти и многие другие противоречия повседневной жизни англичан отразились в телесериале «Аббатство Даунтон», какие мастера кинематографа его создавали, какие актеры исполнили в нем главные роли, рассказывается в новой книге «Аббатство Даунтон. История гордости и предубеждений».

Елена Владимировна Первушина , Елена Первушина

Проза / Историческая проза