Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века

В 1772 году по указу Екатерины II в связи с эпидемией чумы в Новгород из Москвы был переведен Преображенский хамовный двор. Работы по строительству казенной парусной фабрики начались в 1774 году на берегу реки Гзень недалеко от Зверина монастыря. Фабрика была пущена в 1780 году и просуществовала до 1824 года. В конце XVIII века в Новгороде было 10 кирпичных, 7 кожевенных, 6 уксусных, 2 воскобойных и 1 свечной завод.

Некоторые итоги социально-экономического развития Новгорода в XVIII веке подвел немецкой этнограф И.Г. Георги:

В 1790 году в (Новгороде) было 58 каменных и 4 деревянные церкви, 3 монастыря, резиденция архиепископа, 12 казенных зданий, 148 лавок и амбаров, 1500 деревянных и 40 каменных жилых домов; по ревизии 1783 года, в нем проживало 3784 человека мужского пола и 3342 женского — 7126 жителей русской нации, купцов, ремесленников и других мещан, рабочих, старьевщиков, а также извозчиков бюргерского и крестьянского сословий… В городе есть парусная фабрика, которая находится в ведомстве Адмиралтейства и производит в год около 4000 штук парусины; несколько дубилен, одна воскоплавильня, одна свечная и одна уксусная фабрика.

В XVIII веке Новгород, население которого в конце столетия, по мнению голландского путешественника Йохана Меермана, составляло не более семи тысяч жителей, оказался как бы в тени двух столиц, поэтому впечатления иностранцев от него были не столь яркими, как впечатления от Москвы и Петербурга. Некоторые иностранцы ехали из Петербурга в Москву и обратно не через Новгород, а мимо него. Так, жена английского посланника леди Рондо, проезжая в 1730 году через Новгород в Москву, заметила, что он замечателен только «монастырем св. Антония, внешность которого не имеет ничего замечательного, а внутренность я не видела». Знаменитому итальянскому авантюристу Джованни Казанове его кратковременное пребывание в Новгороде запомнилось лишь тем, что здесь его кучер наказал палкой упрямую лошадь. А французский аббат Шапп д'Отерош в своих записках о путешествии по России вообще не упоминает Новгород, мимо которого он проезжал в марте 1761 года.

Свои впечатления о посещении Новгорода в XVIII веке оставили английский историк и путешественник Уильям Кокс, голландский ученый Йохан Меерман, немецкий пастор Михаил Ранфт, французский путешественник Орби де ла Мотре, немецкий ученый-энциклопедист Антон-Фридрих Бюшинг, датские дипломаты Юст Юль и Педер фон Хавен, шведский священник Свен Бэльтер. Их описания Новгорода позволяют не только приблизиться к созданию общей картины Новгорода, каким он был в глазах зарубежного читателя, но и сделать вывод о значительном интересе западноевропейских авторов XVIII века к истории и современному им состоянию Новгорода.

В 1778 году через Новгород проезжал английский историк, член Лондонского королевского общества и Датской королевской академии Уильям Кокс, сопровождавший своего воспитанника лорда Д.Г. Харриса в образовательном путешествии по Европе в 1775–1779 годах. Вернувшись в Англию, он написал известное сочинение «Путешествие в Польшу, Россию, Швецию и Данию». Оно несколько раз издавалось в Англии и, будучи переведено на пять европейских языков, приобрело широкую популярность в Европе.

Путешествуя из Москвы в Петербург, Кокс видел «несомненные знаки усиливающейся цивилизации», ощущал, что приближается «к цивилизованным частям Европы» — чем дальше от Москвы, тем выше уровень цивилизации. При этом он как бы конструирует географическое пространство России, на котором Новгород был промежуточным пунктом между варварством и цивилизацией. Новгородские деревни показались англичанам несравненно лучше тех, которые они видели по пути из Смоленска к Москве: «Избы были просторнее, лучше устроены, окна больших размеров, курных изб меньше». Новгородские крестьяне, по наблюдениям Кокса, жили безбедно и не имели недостатка в здоровой пище: «обычную их пищу составляет ржаной хлеб, — изредка белый, овощи, грибы, разного рода пироги, свинина, соленая рыба, похлебка, сильно приправленная луком и чесноком».

По словам Кокса, Новгород «на расстоянии нескольких верст являл собой прекрасное зрелище и производил впечатление одного из красивейших городов Европы». Однако путешественники обманулись в своих ожиданиях, близкое знакомство с городом разочаровало их.