Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века

Торговая сторона представляет собой, за исключением губернаторского дома, скопление деревянных жилых домов и ничем бы не отличалась от обычных деревень, если бы не многочисленные кирпичные церкви и монастыри, которые стоят печальными памятниками своего былого великолепия. Я повсюду наблюдал эти остатки разрушенного величия, в то время как наполовину обработанные поля, обнесенные высокими палисадами, и большие участки земли, заросшие крапивой, показывают нынешнее запустение…

Противоположная часть, называемая стороной св. Софии, обязана своим названием находящемуся в ней собору. Она охватывает крепость, или кремль, построенный для того, чтобы держать в повиновении жителей, и для предупреждения частых попыток бунтов, которые вызываются восставшим духом подавляемой свободы… В крепости есть собор св. Софии, старое жилище архиепископа с наружной лестницей, часть нового дворца, строительство которого еще не завершено, и несколько других кирпичных зданий. Остальное же место — пустыри, заросшие сорняками и крапивой и покрытые руинами.

Внутри города взгляду англичан открылись убогие деревянные скверно построенные дома, бедные люди, пустыри, заросшие сорняками и крапивой. Особенно великолепным на фоне окружающих лачуг показалось им «каменное здание на краю города, воздвигнутое казною под канатную и парусную фабрику». Даже многочисленные церкви и монастыри они воспринимали лишь как печальные памятники прошлого величия и благосостояния древнего Новгорода. В Новгороде Кокс оставил разбитую плохими дорогами карету и в кибитке продолжил свой путь в конечный пункт цивилизованности — Петербург.

Кокс описал Новгород по формуле обманчивой роскоши и обманутых ожиданий, предварявшей легенду о «потемкинских деревнях». Созданный им образ города воспроизводит идею контраста между его былым величием и современным состоянием: «Ни один город не производил на меня такого грустного впечатления, как Новгород, — по сравнению с былым величием». В этих словах Кокс выразил искреннее, но довольно поверхностное впечатление человека, который провел в Новгороде несколько дней, если не часов.

То же самое можно сказать и о французском путешественнике Орби де ла Мотре, побывавшем в Новгороде в 1726 году. В своих записках о путешествии по Европе он писал:

Нет ничего более обманчивого, чем вид Новгорода с отдаления в 5–6 верст: его обширность, многочисленность колоколен и башен создают впечатление, что это один из красивейших городов Европы. Однако когда приблизишься на расстояние нескольких сотен шагов, он предстает таким, каков есть в действительности. Тогда видишь его деревянные стены и дома. Въехав в город, находишь, что эти дома скверно построены, а именно: сделаны из бревен, брусьев, грубо уложенных один на другой. Улицы не лучше и в большинстве своем вымощены так же, как улицы двух нижних кварталов Пскова.

В этой связи можно вспомнить слова Д.С. Лихачева: «Первое впечатление от древнего Новгорода разочаровывает: остатки его в новом Новгороде кажутся слишком скромными, незавидными, отчасти простоватыми и молчаливыми. Однако постепенно, по мере ознакомления с древним Новгородом начинаешь понимать его величие, необычайную широту и размах его планировки…»