Великий парадокс, или Два почерка в Коране

Нельзя также допускать «проявление неуважения к тому, в чём упоминается имя Аллаха» — айатам Корана или хадисам пророка. Однако, известны 600 тысяч хадисов, и сами же «алимы» подавляющую часть из них называют недостоверными. Налицо неуважение?

Далее в «инструкции» идет глава «Слова, разрушающие веру». Пункт первый — человек признается неверным, если допускает «оскорбление Всевышнего Аллаха, пророков или исламской религии». Прости, Господи, ну как это возможно — верующему человеку оскорбить Аллаха? На это даже немусульмане, даже атеисты не способны. Или Мохаммеда, или ислам? Разумеется, что подобные оскорбления недопустимы, но не потому что это говорит некий Абдуллах, а просто по определению — если ты считаешь себя верующим мусульманином, то как ты можешь «оскорблять» основы ислама?

Ну а теперь то, что полностью изобличает истинные желания Мухаммада Абдуллаха и его коллег. Одними из «слов, разрушающих религию», являются «насмешки или издевательства над чем-либо, имеющим отношение к религии Аллаха», например, над «высказыванием учёного». Если вероотступничество — это критическое отношение к «учению» Мухаммада Абдуллаха — то кто же тут удержится от «вероотступничества»?

Из мусульман пытаются сделать не думающих роботов.

Наказание за прелюбодеяние. Участь опозоренных. Доказательство измены. О клевете. Добро выше зла. О целомудрии. Сохраняя его, сохраняем душу. Об одежде. Правила этикета.

Bo имя Aллaxa милocтивoгo, милocepднoгo!

Пусть эта сура станет вам законом. Она для вас будет хорошим назиданием.

Прелюбодеи — всё равно, мужчины это или женщины — наказываются ста ударами, и пусть не овладевает вами жалость к ним. После своего позора прелюбодеи могут жениться только на таких же опозоренных. Или на многобожницах.

Но может быть и так: кто-то бросил обвинение на целомудренных мужчину или женщину, а привести четырёх свидетелей не может. Это — клеветник, и достоин он восьмидесяти ударов. Такого больше не призовут в свидетели, если не покается.

Бывает так: муж говорит о прелюбодеянии жены, но нет у него свидетелей. Тогда пусть поклянётся именем Аллаха четыре раза, а на пятый проклятие Аллаха вознесёт в свой адрес, и оно возымеет действие, если окажется, что лжёт. Наказание с его жены снимается, если она четыре раза поклянётся, что не лжёт, а на пятый скажет: пусть проклятие Аллаха меня коснётся, если лгу. Люди могут и не знать всей правды, но Бог видит всё, лгунов накажет Он жестоким наказанием.

Если люди пришли к тебе, посланник, с явной ложью — не огорчайся. Напротив — лжецы выдали себя, и это хорошо — ведь сколько зла ещё могли бы нанести под маской правдолюбцев! Чем раньше себя разоблачат они — тем лучше.

Услышав подозрения о ком-то, подумай прежде не о плохом — о лучшем, подумай, что подозрения эти — ложь. Почему говорящий не привёл четырёх свидетелей? Может, сказанное — ложь? Ляжет грех не только на того, кто говорит, но и на того, кто ему поверил. Может, вы считаете мелочью подозрения без оснований? Для Аллаха это — далеко не мелочь. Он убеждает вас: если вы — мусульманин, верующий, то поверьте сначала в светлое.

Не разглашайте слухов о людях верующих, иначе ждёт вас наказание в ближней и дальней жизни. Не ступайте за сатаной, не будьте ему другом. Поистине, клеветники, обливающие грязью целомудренных и верующих женщин, будут прокляты и на земле, и в небесах.

Сплетня в Коране

Поводом для нравоучений о клевете, которые можно прочитать в 24-й суре, стало небольшое событие: как-то жена пророка Аиша оказалась в пустыне одна, ее в Медину привез молодой человек. Это вызвало сплетни.

Дело было так. Пророк взял как-то в поход свою молоденькую жену Аишу. В жизнеописании Мохаммеда авторства Ибн Хишама запечатлены следующие слова: «Женщины тогда ели мало, преимущественно травы, не ели мяса, обычно они были легкими». Далее будем придерживаться рассказа Аиши: «Когда начинали готовить моего верблюда в дорогу, я садилась в свой паланкин, потом люди, снаряжавшие меня в путь, поднимали паланкин на спину верблюда и привязывали его веревкой».

Завершив поход, отряд Мохаммеда отправился назад. Недалеко от Медины сделали привал, потом двинулись дальше. «А я, — рассказывает далее Аиша, — удалилась по нужде. Когда закончила свое дело, ожерелье упало с шеи, но я не почувствовала. Когда я вернулась к месту привала, ожерелья не обнаружила. Поэтому вернулась на то место, где была, и там нашла свое украшение. А люди, готовившие моего верблюда в путь, взяли паланкин, думая, что я в нем, подняли на верблюда и привязали. Когда я вернулась в лагерь, там уже никого не было. Тогда я завернулась в плащ и легла на землю. Я знала, что, когда обнаружат, что я пропала, за мной вернутся. И вот, когда я так лежала, мимо проезжал Сафван, который отстал от войска. Он издали заметил меня, подъехав, остановился и воскликнул: „Боже мой, это ведь жена пророка!“